Продолжай Дарья Волкова
1. От автора. Вступление
Небольшое ахтунг. Автор совсем не профи в юридических вопросах и цели таковой никогда не имел. Посему все, что касается правовых аспектов, носит зачастую условный и не конкретизированный характер. Автор вообще имеет тягу к некоторой театральности в своих произведениях. Допускаю, что зал заседаний для слушания дел о дележе наследства Монтесумы должен быть розового цвета и находиться по фен-шую в юго-западной части здания суда. И, что самое печальное, мне об этом ничегошеньки неизвестно. На основании вышесказанного ревнителей строгой буквы и цифры прошу обойти стороной данное произведение по глубокой гиперболической параболе. Я в курсе, что такое сумрак ночи.
И еще. В этой истории куча фейерверков, шутих, петард и прочих фальшфейеров. Остро, весело, горячо и внезапно. И все – с одной только целью. Чтобы потом показать, что все не так. И какие мы там, где, как мы думаем, нас никто не видит, и там, куда, как мы уверены, нас никто не достанет. А потом вдруг находится человек. Который увидит и достанет. Самую суть и до самого сердца.
Предупреждения: Никаких. Уже все давно сказано. Роман относится к серии «Невозможного нет». Так вот – невозможного нет. В этом романе может быть все, что угодно. Претензии не принимаются. Никакие. Аминь.
Локация: Космодром «Писецкий»
Альтернативное название номер раз: «Кобель и Клеопатра»
Альтернативное название номер два: «Сказ о том, как Ракета из зоны комфорта выходил. Выходил, выходил – да и вышел весь. Или - НЕ вышел»
Перед началом заседания дадим слово фигурантам дела.
Слово предоставляется герою:
— Как вы могли обманывать людей, которые вам поверили?
— А как я могу обманывать людей, которые мне не верят?
Слово предоставляется героине:
Хуже всего, когда у человека два комплекса: неполноценности и ракетно-зенитный. Он обязательно захочет сублимировать первый вторым.
Слово предоставляется автору (а он говорит словами М.Е. Салтыков-Щедрина):Крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом.
2. Пролог. Подготовка дела к судебному разбирательству.
- Он и в самом деле настолько крут?
- Ты слышала про четырех всадников Апокалипсиса?
- Допустим.
- Так вот, их не четыре, а пять. Чума, Голод, Война, Мор и Ракитянский.
- Даже так?
- Я бы предпочел не сталкиваться с ним в заде суда.
Хищная улыбка, обнажающая ровные зубы.
- Процесс обещает быть интересным.
* * *
- И что про нее говорят?
- Разное. Что соблазнила федерального судью Терентьева прямо в зале, после заседания суда. Что Багринский ради нее собирался разводиться – имея пятерых детей, как ты помнишь. И стерву жену, которая в случае развода оставила бы его без штанов. И много чего другого про нее говорят.
- Что из этого правда?
- Все. Или ничего.
- Даже так?
- Про Чешко ходит куча слухов, домыслов и ни одной мало-мальски достоверной крупицы информации.
Хищная улыбка, обнажающая ровные зубы.
- Процесс обещает быть интересным.
* * *
- Вы не любите мужчин?
- Я люблю мужчин.
- Всех?
- Только с большой буквы «М».
- У меня целых три больших буквы, - в руках жестом фокусника образовалась визитка. – «Р», «И», еще раз «Р». Ростислав Игоревич Ракитянский. Правда, «М» среди них нет. Но разве это важно?
- Боюсь, вы другое слово с большой буквы «М».
Серые глаза недобро блеснули.
- Подобное высказывание не очень подходит для такой красивой женщины.
- Я не женщина, я адвокат, - карие глаза предупреждающе сузились. - Добро пожаловать во взрослый мир, Ростислав Игоревич с большой буквы…
Несказанное «М» так и повисло в воздухе зала ***-ского районного суда города Москвы.
3. Заседание первое. Предварительное знакомство с фигурантами дела.
- Она не получит от меня ни копейки! – высокий мужчина с коротко стрижеными, но все равно вьющимися волосами ходил из угла в угол. Ноги у него были длинные, шаги выходили широкие, «туда-сюда» получалось частым, и от него рябило в глазах. Ростислав Игоревич Ракитянский едва слышно вздохнул и на пару секунд прикрыл глаза.
- Мы сделаем все возможное, чтоб обезопасить ваши финансы и собственность.
- Она будет использовать детей! – клиент с совершенно не подходившей ни его внешности, ни холерической натуре фамилией – Коровкин, остановился у окна. – Я точно знаю, что она будет настаивать на том, чтобы дети остались с ней!
- Вы же не возражали против такого варианта, - спокойно проговорил Ростислав. К коровьему мельтешению он за месяц общения привык, просто сегодня голова болит. – Вы же даже этого хотели.
- Я хочу, чтобы она не получила ничего! – патетически взмахнул длинными руками господин Коровкин. – Детей я обеспечу, но ей – ей вот!
- Хорошо, - адвокат несколько секунд флегматично созерцал свернутую фигуру из трех пальцев. – Прекрасно. А теперь давайте вернемся к практическим вопросам, которые нам нужно обсудить. Может быть, вы присядете?
* * *
- Я хочу ободрать его как липку! – от движения попы-«дирижабля», обтянутой кожаной юбкой, зашелестели жалюзи. – Хочу оставить без штанов! И чтобы денег на других баб не осталось!
- Хорошо, Валерия, хорошо. Я вас прекрасно поняла, - Полина покосилась на бесшумно проскользнувшую в кабинет помощницу, которая принесла чай.
- Это блю матча? – капризно сдула прядь от лица мадам Коровкина.
- Конечно, - адвокат протянула своей клиентке чашку с жидкостью цвета медного купороса. - Мы помним вкусы наших дорогих клиентов.
Очень дорогих. Пожалуй, самый дорогой кусок с конца прошлого года. Эту коровку можно будет хорошенько выдоить. Полина ласково улыбнулась клиентке, пока та пристраивала свой дирижабль на край кресла и прикладывалась к чашке с купоросом выкрашенными ярко-красной помадой губами.
Где же они только таких находят – с дирижаблями, дак-фэйсами и прочими прелестями? И как умные вроде бы мужики – а господин Коровкин то, что у него сейчас собираются не без помощи Полины Алексеевны Чешко отнять, нажил собственным умом, хваткой и толикой везения – так вот, как и, главное, чем, они выбирают таких женщин? Впрочем, вопросы эти были в чистом виде риторическими, а сочувствие к господину Коровкину носило исключительно мимолетный характер. И к делу отношения не имело.
* * *
- Вы сегодня восхитительно выглядите, дражайшая Полина Алексеевна.
- А в прошлый раз я выглядела хуже?
Они стояли у дверей в зал суда. Оба в деловых костюмах, с объемистыми кожаными портфелями в руках и широкоформатными улыбками на лицах. В нем - сто восемьдесят восемь сантиметров харизмы, а серый пиджак ладно сидит по широким плечам. В ней – сто шестьдесят три сантиметра упрямства, а синяя юбка ладно обтягивает аккуратные ягодицы.
- Я этого не говорил, Полина Алексеевна.
- Но можно сделать такой вывод, Ростислав Игоревич.
- А выводы пусть сделает суд.
Ей осталось лишь кивнуть и шагнуть в зал суда под его галантный жест.
* * *
- ПолинЛексевна! – Даша кинулась навстречу и тут же остановилась, словно споткнувшись. Споткнулась она на самом деле о взгляд начальницы. И принялась одергивать юбку, поправлять пиджак и старательно следить за выговариваемыми звуками: - Полина Алексеевна, вас искал Михаил Тарасович, очень срочно.
- Список звонков и встреч мне на стол, - адвокат Чешко сбросила на руки секретаря портфель и пальто. – Кофе крепкий черный. И помада у тебя опять смазалась.
Через секунду Полины Алексеевны Чешко уже не было в собственной приемной. Она слово«срочно» понимала прекрасно. Особенно если оно исходило от человека, стоящего выше по социальной, финансовой и профессиональной лестнице. Это азы профессии, и они усвоены адвокатом Чешко твердо.
* * *
Терпеть не может такой кофе – крепкий, черный и не сладкий. Но когда-то давно решила, что преуспевающие юристы пьют именно такой. И она тоже будет. Пьет теперь. Когда одна и никто не видит – морщась. Но пьет, не выливает, все выпивает до последней капли. Данные себе обещания Полина Чешко держит крепко.
Последние глотки она делает у окна – надо размять ноги и дать отдых глазам, в которых уже рябит от букв и цифр. Особенно тех, что мелким курсивом внизу страницы. Ненавидит курсив.
За окном пустота, воздух, ничто. Это ничто стоит дорого – офис на двадцатом этаже престижного делового центра. И за возможность видеть за окном пустоту приходится выкладывать немаленькие деньги. Но таковы правила игры – адвоката встречают по одежке, то есть, и по офису в том числе. И это правило Полиной тоже усвоено твердо. Хорошо, когда все в жизни подчинено правилам. Плохо, когда на твоем пути попадаются люди, которых хлебом не корми – дай правила нарушить.
Глаза у него необыкновенные. Интересно, понимает ли всю меру своей привлекательности? Редкого оттенка серо-зеленые глаза, идеальные скулы, образцовый мужественный подбородок и губы – крупные, греховные. Ими бы целоваться, а он…
А Ракитянский ими отменно развешивает лапшу. Всем. И все он прекрасно понимает и знает – и цену своей внешности, и как эту внешность использовать. Харизмой торгует профессионально, оптом и в розницу, судья у него из рук есть готов. И ведь судья – баба, как назло. А Полина-то думала, что ей это на руку, на женскую солидарность рассчитывала. Черта с два. Перед Ракитянским пасует все. Всадник Апокалипсиса, мать его. Ну да ничего, и не таких обламывали. Последний глоток мерзкого пойла, и белая чашка аккуратно возвращена на блюдце.
