Наконец, закончив бурные и весьма продолжительные, как члену ЦК КПСС, овации, импозантный мужчина встал во весь свой немаленький рост, и, отряхнув полы своего фрака от строительной пыли, которая Геля выбила из – под паркета сказал:

«Мы готовы взять тебя в нашу балетную школу».

Геля от радости и от переполнявших ее чувств так сильно покраснела, что казалось вот-вот из ее ноздрей и ушей пойдет пар. Вся приемная комиссия в ужасе посмотрела на мужчину, давая ему понять, что из-за него им всем теперь придётся менять работу. А быть может – и страну проживания. К счастью, в то время не делали операций по перемене пола. В противном случае некоторые из них не на шутку бы задумались и о такой мере.

Мужчина понял взгляды коллег и, опомнившись, произнес: «Но у нас будет к тебе одно условие, – сказал седеющий мужчина, обращаясь к Геле и поседел, по-моему, еще больше. – Мы не сможем тебя обучать, если у тебя не будет партнера. Вот если ты найдешь мальчика, чтобы вместе с ним заниматься балетом, мы с радостью вас примем вместе».

Мужчина надеялся на то, что в целом городе, так же как и в стране, не найдется ни мальчика, ни его родителей, которые бы согласились отпустить свое единственное чадо заняться балетом вместе с этим монстром, в зубах которого застрял кусок ветчины. Но – не тут-то было!

«Максим!!!» – раздался душераздирающий крик Гели.

«Максим?» – повторила вся приемная комиссия, и в ее рядах пошел еле слышный ропот.

В дверях появился невысокий мальчик, в обтягивающих белых колготках. Он грустно вздохнул и подошел к Геле, взяв ее за руку. Участь Максима была решена, как всегда, без его участия.

Хочу напомнить, что мы жили в эпоху тотального дефицита. И родителям Гели пришлось постараться, чтобы найти сначала тюль, для того, чтобы пошить пачку для занятия балетом, а потом еще и мастера, который возьмется за столь объемный заказ.

И тюль, и мастер в то время представляли собою предмет дефицита. Папе Максима пришлось отказаться у себя на заводе от очереди, на желанный в то время автомобиль, и уступить её коллеге, который в свою очередь уступил ему место на занавески и болгарский спальный гарнитур. Зачем это было надо папе Максима – для него осталось загадкой до сих пор. Ну, с мастером, пожалуй, было попроще. Всем нам уже известная мама Андрея Перервина всё-таки согласилась пошить Геле пачку. Но после длительных уговоров и обещаний со стороны Гели оказать Андрею защиту в течение, как минимум полугода. Спустя неделю, Геля получила желаемый наряд. Осталось только решить вопрос с пуантами. Дело в том, что даже по запросу в Министерство культуры, был получен ответ о том, что пуант такого размера никогда не выпускали и выпускать не будут. Этот факт создавал реальную проблему, причем она могла вылиться в большие финансовые затраты. Нет, на пуанты нужно не так много денег, их просто не достать. А вот на хорошего врача, для того, кто принесет дурную весть, после того, как Геля узнает об этом, и на последующую реабилитацию – нужно гораздо больше.

Наконец, отцу Гели удалось договориться с одним мастером, с которым его свел друг брата жены свояка. Не берите в голову и не пытайтесь понять, а то еще поймете. В общем, он был мастером краснодеревщиком в консерватории, и обещал сделать пуанты необходимого размера. Золотых рук мастер, скажу я вам. Когда Геля вошла в зал в своем наряде, пытаясь громко не шуметь, ударяя деревянным основанием пуант по паркету, прожектора осветительного оборудования балетной школы погасли, как бы давая понять всем присутствующим, что свет теперь не нужен; в зал вошла звезда. За ней в зал скромно вошел Максим, едва заметный на фоне своей спутницы, и робко прикрывавший причинное место, так не целомудренно выпиравшее из его белоснежных колготок. С Максимом оказалось легче всего. Старые белые колготки Гели, которые она носила еще в годовалом возрасте и чешки из первого класса, решили все проблемы. Демонстративно взяв Максима за руку и встав в начало строя, Геля сразу дала понять всем присутствующим, включая преподавателей, что с примой вопрос уже решён. Преподаватели и девочки, памятуя о том, что случилось с неизвестной балериной на пробах, которая по неосторожности и не знанию решила немного посмеяться над нашей звездой, решили не спорить и уступили пальму первенства Геле.