— Сахарный человек. А что? — Поворачивает ко мне свой испачканный землей носик.

Нет, на нее невозможно смотреть без смеха. Всеми силами сдерживаюсь, но без толку. Опять ржу:

— Шлюз не слипнется?

— Какой же ты болван, Барс!

— Кончайте обмениваться любезностями! — велят нам строгие «дяденьки». — В апартаментах намилуетесь. Вся ночь впереди.

3. Глава 3. Вася

Спокойный как удав дежурный лениво зевает, потирает шею и щелкает компьютерной мышкой.

— Нет у меня номера для новобрачных, — информирует он, продолжив оформлять двух злостных правонарушителей. — Премудрую к жрицам любви. Этого — в одиночку.

— Не поняла! — быкую я. — Почему меня к проституткам, а его в люкс?

— Да мне до одного места, как вы в обезьяннике расселитесь. Хочешь, тебя в одиночке закроем, а его в гареме.

Метаю пристальный взгляд в польщенного соблазнительным предложением Барса. Цветет и пахнет. Готов из штанов выпрыгнуть от радости.

— Морда треснет, — шиплю ему и снова к дежурному: — Давайте меня к ночным бабочкам. Может, каким-нибудь секретом обольщения поделятся.

Последнее смешит не только моего друга, но и всех ментов. Погорячилась я, конечно, с секретами обольщения, когда сама вся по уши в грязи извозюкана, а в волосах столько мусора, что любая микроживность с удовольствием заселится.

— Давай сюда конечность, сердцеедка! — Дежурный силой сжимает каждый мой палец, ставя на бумаге оттиски моих отпечатков.

— К наркологу бы их, — обсуждают дальнейшие способы нашего унижения эти упыри.

— Утром будет. Хотя тут впору и психиатру бы их показать.

— А вы всегда так бестактно задержанных граждан в их присутствии обсуждаете? — Беру салфетку и оттираю въевшуюся в кожу краску, пока дежурный занимается лапами Барса.

— Здесь вы не граждане, а мартышки. Это же зоопарк. У-у-у! — посмеивается арестовавший нас мент, изобразив обезьяний жест, но быстро переключившись на закипевший чайник и быстрорастворимый кофе.

— Борзых, — задумчиво проговаривает дежурный. — Знакомая фамилия. В позапрошлом году громко звучала, когда один бизнесмен с позором из страны свалил, помните, пацаны? — ухмыляется он. — На взятке, что ли, поймался.

— Да, было дело. Родственники?

— Впервые слышу, — врет Барс.

Не любит он о своем родном дядьке говорить. Тот еще гад был. Хоть и не бросил племянника, когда он осиротел в пятнадцать. Даже бабушке по материнской линии не позволил опеку над внуком оформить. Оплатил ему старшую школу, потом выпнул в армию, после — в колледж и на вольные хлеба. А квартира трехкомнатная ему в наследство от родителей досталась.

Мы же с Барсом познакомились уже после банкротства его дядьки. На свадьбе моей старшей сестры с его кузеном. До того времени я жила с мамой. В пригороде. А когда у нее мужик завелся, решила, что нефиг им мешать. Барс выделил мне комнату за символическую плату — уборку и готовку. И вот уже почти полтора года мы с ним живем через стенку друг от друга. Соседи, так сказать. Знаем, чем каждый из нас дышит. Что любит, чего терпеть не может. Блин, да мои мама с сестрой столько моих тайн не знают, сколько Барс!

Кто-то пальцами щелкает у меня перед носом.

— Торкнуло, походу, Премудрую. Говорю же, укурки.

Насупившись, скриплю зубами, чтобы не нагрубить. С нас наконец-то снимают наручники и уводят в конец коридора. Камер тут немного. Всего четыре. В одной — мешки, коробки, строительные инструменты, банки с краской. В другой — свернувшись на полу калачиком, храпит бомж, от которого такой амбре, что глаза слезятся. Еще одна пустая — туда заталкивают Барса. Ну а меня, как и обещалось, к двум размалеванным девицам.