Следует признать, что марсиане относились к ним как к детям, на глупость которых ласково смотрели свысока, одновременно воспитывая и обучая. Но Грунте и Зальтнер ничего этого не замечали. Ведь марсиане, по крайней мере те, что были на острове, были слишком умны и тактичны, чтобы когда-либо напрямую заявить о своем превосходстве. Они ненавязчиво поправляли неизбежные ошибки своих гостей с извиняющейся улыбкой и сумели все представить так, что земляне считали свои успехи результатом их собственных усилий.

Чудеса техники, окружавшие исследователей на каждом шагу на острове, переносили их в новый мир. Они чувствовали себя в положении людей, которым невероятно повезло встретить могущественного волшебника, перенесшего их из настоящего в далекое будущее, в котором человечество поднялось на более высокий уровень развития. Самые смелые их мечты о науке и технике будущего были превзойдены. От тысячи маленьких автоматических удобств повседневной жизни, которые заменили марсианам всех личных слуг, до гигантских машин, которые за счет солнечной энергии поддерживали марсианскую станцию в подвешенном состоянии на высоте шести тысяч километров. Неисчерпаемое множество новых фактов вызывали все новые и новые вопросы. Хозяева охотно предоставляли информацию своим гостям, но в большинстве случаев было невозможно объяснить им принцип действия или концепцию, так как для этого были необходимы знания многих предшествовавших научных открытий и теорий. Грунте был очень осторожен в своих вопросах и не спрашивал многого; он старался найти свой собственный путь, как только видел, что объяснение марсиан выходит за рамки его собственных знаний. У Зальтнера на этот счет было гораздо меньше колебаний. «Неразумно стесняться того, что мы многого не знаем, – говорил он, – мы тут находимся в положении диких индейцев, и то, чего мы не понимаем, – это болезнь, от которой есть лекарство.»

Когда Хил впервые объяснил им устройство, с помощью которого марсиане ослабляют силу земного тяготения в своих комнатах, и Грунте, поджав губы, погрузился в глубокую задумчивость, Зальтнер просто сказал: «Просто лекарство» и на вытянутых руках поднял Грунте вместе со стулом, на котором тот сидел, над своей головой. Для этого ему не требовалось прилагать особых усилий, поскольку земной вес в ослабленном гравитационном поле уменьшался на треть, но марсианам он показался необыкновенным силачом.

Комната, примыкающая к двум спальням Грунте и Зальтнера, была устроена особым образом для комфортного общения марсиан с людьми. Поскольку уменьшение силы земной гравитации, необходимое марсианам для облегчения их передвижения, плохо переносилось Грунте и Зальтнером, она была разделена на две части линией, проведенной на полу – Зальтнер назвал ее «черта». Абарический аппарат можно было отключить в той половине комнаты, которая граничила с жилыми помещениями людей, в то время как в оставшейся части контр-гравитация была установлена на уровне, к которому привыкли марсиане. Марсиане, когда посещали немцев, останавливались у проведенной черты. Их гости обставили свою половину комнаты мебелью, которую по их желанию марсиане охотно предоставили, и теми немногими предметами, которые были спасены с воздушного шара. Конечно, эта обстановка была весьма ограничена и состояла из рабочего стола, нескольких книг, письменных принадлежностей и привезенных экспедицией инструментов, поскольку исследователи хотели по-возможности пользоваться только тем, к чему привыкли. Что касается других удобств повседневной жизни, то они не только зависели от оборудования и привычек марсиан, но вскоре нашли их настолько более выгодными и удобными, что с удовольствием думали о том, как бы переправить их на свою родину.