Марсиане, которые были ежедневными спутниками и собеседниками немцев, быстро освоили немецкий язык. Старания и готовность немцев выучить язык марсиан также быстро дали свои плоды, так что Зальтнер и особенно Грунте вскоре смогли вести разговор по-марсиански. Это стало возможным благодаря тому, что марсианский бытовой язык был чрезвычайно прост и, к счастью, легко произносим для немцев. Изначально это был язык марсиан, живших в южном полушарии планеты в районе тех низменностей, которые земные астрономы называют Землей Локьера. Отсюда началось объединение различных племен и рас марсиан в великую конфедерацию, а язык этих марсианских областей стал всеобщим языком государственного общения. За сотни тысяч лет использования он настолько отшлифовался и упростился, что стал самым удобным и подходящим выражением мыслей, какое только можно себе представить; все ненужное, все, что вызывало трудности, было отброшено. Именно поэтому им можно было овладеть очень быстро до такой степени, чтобы понимать друг друга. Однако проникнуть в тонкости, связанные с эстетическим использованием языка, было все-таки чрезвычайно трудно.

Впрочем, это был главный язык, на котором говорили все марсиане. Однако, помимо него, существовали бесчисленные, постоянно трансформирующиеся, очень разные диалекты, на которых говорили только в относительно небольших регионах, и, наконец, даже идиомы, которые были понятны только в кругу отдельных семейных групп. Ведь особенностью марсианской культуры было то, что общее равенство и нивелировка во всем, что касалось их социального статуса как жителей единой планеты, сочетались с таким же большим разнообразием и свободой в индивидуальной жизни. Если немцам удалось быстро освоить марсианский язык из-за его простоты, то овладение немецким языком для марсиан было лишь детской забавой в силу их поразительной одаренности. По сравнению с запутанным обилием форм в гренландском языке, немецкий показался им намного проще. Но главной причиной более быстрого изучения немецкого языка был тот факт, что немецкий, как язык высокоразвитого культурного народа, был гораздо ближе к интеллектуальному уровню марсиан. То, что гренландец мог выразить на своем языке, касалось только конкретных предметов или явлений в его окружении. Это соответствовало узкому кругу интересов, которым ограничивалась жизнь эскимоса. Марсианам же все это было неинтересно и они изучали гренландский язык исключительно потому, что у них не было других способов общения с жителями Земли. Но интерес марсиан пробудился совершенно по-другому, когда они смогли затронуть в разговоре с Грунте и Зальтнером темы, выходящие за бытовые рамки. В немецком они нашли язык, богатый выражениями для абстрактных понятий и, таким образом, родственный им и соответствующий их собственному образу мышления. Марсиане с легкостью улавливали самые сложные повороты в рассуждениях и могли сразу развивать мысль дальше. Эта удивительная тонкость организации марсианского мышления впервые была подмечена немцами, когда они заметили мастерство, с которым марсиане не только понимали и использовали немецкий язык в ежедневном бытовом разговоре, но и в определенной степени могли рассуждать на нем на абстрактные темы.

Вскоре Грунте и Зальтнеру стало ясно, что марсиане духовно несравненно выше самых цивилизованных людей на Земле, хотя они еще не могли постигнуть, насколько далеко зашла их высокая цивилизация и что это означает. Чувство оскорбленного самолюбия, вполне естественное, когда гордость немецкого ученого вынуждена была склониться перед более высоким интеллектом, поначалу привело к натянутости отношений. Но земляне были не в состоянии долго противостоять превосходящей природе марсиан. И очень скоро их неприяние уступило место безраздельному восхищению этими высшими существами. Зависть или стремление сравняться с ними не возникли у людей, потому что им в голову даже не пришла мысль, что они могут поставить себя на один уровень с марсианами.