– Зальтнер мне нравится, он не похож на калалека.

Зальтнер понял слово «калалек», поскольку эскимосы назвали марсианам имя их племени.

– Нет, моя прекрасная Се, – твердо сказал он, – я не эскимос, я немец, не эскимос – немец!

И он сопроводил слова такими решительными жестами, что Се сразу поняла их смысл.

Она поспешила к книжной полке на стене комнаты – книги были неотъемлемой частью любой марсианской комнаты, они скорее могли обойтись без окон, чем без библиотеки, – и достала атлас.

Тем временем Зальтнер забросал свою сиделку вопросами о судьбе своих спутников, не будучи в состоянии выразить себя достаточно понятно. Сначала Се не обращала внимания на его слова и жесты, а держа атлас за ручку перед глазами Зальтнера, быстро листала его. Зальтнер был необыкновенно изумлен механизмом, перелистывающим книгу. Однако его удивлению не было предела, когда Се остановила вращение страниц и закрепила ручку книги в углублении на маленьком столике перед ним. Зальтнер сразу узнал карту районов вокруг Северного полюса Земли, которую, воспроизведенную в гигантском масштабе на острове, он уже наблюдал с воздушного шара.

Се указала своим тонким, изящным пальчиком, в котором он заметил большую подвижность отдельных суставов, на Гренландию и ближайшие участки суши вокруг полюса; на это она многократно повторяла: «Калалек, бат калалек». Затем она указала на Зальтнера, взяла его руку и провела ею по другим частям карты, спрашивая: «Бат Зальтнер?»

Зальтнер отыскал на карте Германию, которая, однако, в проекции казалась очень маленькой, и знаками дал ей понять, что это его дом. Поскольку он часто слышал слово «Бат», он заключил, что оно, вероятно, означает что-то вроде человека или племени. Зальтнер указал на нее и спросил:

– Бат Се?

Се ответила резким пренебрежительным движением. Она положила всю руку на карту и сказала: «Бат». Затем, указывая на себя, она уверенно произнесла: «Се, нуме».

И когда Зальтнер вопросительно посмотрел на нее, Се указала вытянутой рукой на определенное место в комнате и снова повторила: «Нуме». При этом ее глаза засияли таким необыкновенным светом, что Зальтнер не мог усомниться, что видит перед собой высшее существо. Но тут же она снова наклонилась к нему с приветливой улыбкой и перевернула несколько листов атласа. Появилась группа геометрических фигур, в которых Зальтнер без труда распознал схему планетарных орбит в Солнечной системе. Се указала на центр и сказала: «О».

– Солнце, – ответил Зальтнер, одновременно указывая направление, в котором солнечные лучи играли на поверхности моря.

Се удовлетворенно кивнула, затем описала пальцем орбиту Земли на карте, повторив название Земли: «Ба», и, указывая на Зальтнера: «бат!» Затем, надменно взглянув на Зальтнера, она указала на себя и повторила: «нуме». После этого она пальцем обвела на карте орбиту Марса и с необыкновенной гордостью марсиан сказала: «Ну».

«Марс!» Это слово почти беззвучно сорвалось с губ Зальтнера. Он пришел в замешательство, не зная как реагировать на это, и беспомощно посмотрел на Се, которая как только заметила его возбуждение, знаками велела ему лечь. Несмотря на слабость, которую Зальтнер сейчас ощущал, он попытался вскочить, чтобы узнать обо всем больше, но взгляд, не допускающий никакого сопротивления, приковал его к кровати.

В этот момент дверь комнаты открылась, и показалась фигура доктора Хила, согнувшегося и передвигающегося с трудом, опираясь на две палки. Но едва Хил вошел в комнату, как он поднялся во весь рост, отбросил палки и быстро направился к кровати. Он тут же схватил руку Зальтнера и, пощупав пульс, сказал с легким упреком: