Но потом Клио уловила различия: у того, что сидел справа, был плоский широкий нос; у соседа слева – пухлые губы; а у спрятавшегося в дальнем углу кожа на лице вся изрезана морщинами.

В повозке было душно. Тошнотворный запах немытого тела недвусмысленно намекал на то, что аборигены не особо заботятся о своей гигиене. В носу неприятно защекотало, и Клио чихнула. Попутчики проснулись, неуклюже задвигались и зашумели, выкрикивая что-то на незнакомом языке.

Один из них вытащил из-за пояса кожаный кисет, развязал узелок и ткнул в сторону Клио, жестами предлагая выпить. Она глотнула – тёплая сладковатая жидкость пришлась по вкусу:

– Спасибо.

Попутчики радостно загоготали, обнажив в улыбке кривые, изъеденные чёрным камнем зубы, и принялись что-то бурно обсуждать.

Под их ворчание Клио заснула, а проснулась уже совсем в другом месте – на твёрдой лежанке в тёплой комнате. Маленькое оконце напротив кровати, затянутое плёнкой, не пропускало ни единого луча солнца. Может, сейчас вечер или ночь? Сколько же она проспала – несколько часов или суток?

В углу, в каменном очаге, потрескивали поленья. К постели подошла приземистая старуха, по-хозяйски принялась обтирать Клио лицо и руки влажной тряпкой.

В дверной проем просунулась знакомая физиономия – один из давешних попутчиков – и расплылась в кривой улыбке. Клио поприветствовала его жестом и хотела поздороваться, но сил хватило лишь на стон. Заметив это, бабка протянула девушке кружку с питьем, и буркнула:

– Суя, нам-нам!

Переведя дыхание, Клио глотнула. В чашке была уже знакомая сладковатая жидкость. Выпив всё до капли, она почувствовала лёгкое головокружение и снова провалилась в сон.

Сколько времени Клио провела в полузабытьи, она не знала. Её опять куда-то везли, как куклу умывали и переодевали, поили пряным отваром и с непременной улыбкой на лицах показывали пальцем в небо. Какой радушный прием! Клио ощущала уже давно позабытые приливы счастья, когда первое, что чувствуешь при пробуждении, – пьянящий восторг и теплоту во всём теле. Так бывает, пока ты любишь и любим…

Когда Клио пришла в себя в очередной раз, нащупала на себе легкую гладкую ткань. На сей раз её обрядили в богатые яркие одежды. Наконец-то она смогла пошевелить рукой и первым делом потянулась к уху, но вместо клипсы-радиомаяка обнаружила в мочке серёжку с тяжелыми камнями.

Кольца с диктофоном тоже не оказалось не месте. Зато несколько пальцев были украшены перстнями с голубыми и зелёными самоцветами. На шее позвякивали медные мониста. Только этого не хватало! Аборигены стащили её арсенал связи, где теперь искать друзей, куда идти, не зная языка? Да и где теперь те аборигены, которые обнаружили её у места падения шлюпки?

Нынешние попутчики были Клио незнакомы. Парень с девушкой, одетые в чистые нарядные кафтаны, с аккуратными прическами, гладкими лицами и хорошими манерами, обращаясь к ней, с придыханием повторяли:

– Шы-о-мун А-маль-гер!

Клио обрадовалась – голосовые связки у квинтян устроены так же, как и её собственные. Не придется учиться издавать утробное урчание или ультразвук.

Наверное, «Шыомун Амальгер» по-квинтски означает что-то вроде «Добро пожаловать». И в ответ Клио буркнула: «Амальгер Шыомун».

Соседи улыбнулись и показали пальцем вверх. Клио проследила за жестом, но ничего, кроме войлочной крыши не заметила. И тут, наконец, догадалась: аборигены считают, что она спустилась с неба.

Это осложняло ситуацию. С самого начала всё пошло не по плану! Клио не любила таких начал, если уж что получается, то сразу. Или не получается вовсе, значит не стоит биться в закрытые двери, приобретёшь лишь шишки.