Я склонила голову набок:

– Тогда ты перестанешь по мне скучать!

– Справедливо. – Он пробрался большим пальцем под тонкий слой кружев у меня на спине. – Но тогда можно будет меня наказать каким-нибудь другим способом.

По моим рукам побежали мурашки, а внизу живота разлился жар, от которого стало отчаянно стыдно. К счастью, он отвлекся от своего предложения даже быстрее, чем порой исчезал из поля зрения.

– Как поживают твои цветочки?

– Неплохо. Ты оказался прав: аптекарь и впрямь щедро заплатил за кору.

На наших землях было несколько ивовых рощиц. Они расположились поодаль от леса, и потому в них можно было ходить без опаски. В прошлом месяце мне не удалось выгодно продать запасы календулы, и тогда темный принц предложил торговать корой.

Он не понимал, зачем мне деньги, знал только, что я отчаянно в них нуждаюсь. Почти всегда сюжет этих снов разворачивался за пределами папиной фермы, неподалеку от моего «соляного круга». Вполне понятно, почему мне снились знакомые места, но как ему удавалось видеть то, чего я в упор не замечала, по-прежнему загадка. Так было с ивами, растущими кру'гом у самой окраины фермерских угодий, или с кустиками примулы у реки. Когда я просыпалась, всегда оказывалось, что в реальности все так и есть.

– В следующий раз попробуй наперстянку, – прошептал он мне на ухо. Его соблазнительный шепот переплетался с мелодией призрачных струн.

– Она же ядовитая.

– Лекарства – не что иное, как искусно дозированный яд.

Повинуясь его движениям, я откинулась назад, прогнувшись в спине, так низко, что смогла разглядеть потолок во всех деталях. С него, как и в предыдущем вагоне, аметистовыми гроздями свисали цветы вистерии, вот только среди стеблей угадывались еще и маленькие, ярко-синие, хорошо узнаваемые цветы с ярко-желтой сердцевиной… белладонна, или, как ее порой называют, сонная одурь.

– Твой аптекарь разберется, что делать. – Он притянул меня к груди и загадочно улыбнулся. – Пытаюсь представить, как ты будешь лежать среди этих цветов… Красота, да и только!

Еще одно зловещее предзнаменование, преисполненное шарма, столь соблазнительная угроза, что так и хочется броситься навстречу собственной гибели. Гипнотическое приглашение во тьму. Да, ровно так всегда и ощущалось его присутствие.

Последние два года я как могла старалась расшифровать смысл этих мгновений, даже накупила книг по толкованию снов. Но сколько бы ни читала, ни размышляла, ни разговаривала наедине с пастором, так и не пришла к какому-то выводу. Сны ведь не должны казаться более реальными, чем сама жизнь. И не могут ничему учить или сообщать сведения, о которых ты раньше и не подозревал. В книгах ничего стоящего я не нашла, а пастор стал меня убеждать, что я впустила в свое сердце дьявола. Увы, последнее было чистой правдой.

– Наперстянка… – прошептал он, обжигая мне шею своим дыханием и вырывая меня из потока мыслей. Он отнял руку от моей талии и показал горсть семян. – Тоже любит тень, как и белладонна. Расскажи семенам свои самые темные тайны, и цветы вырастут за две недели.

Я лукаво улыбнулась:

– Неужели и вправду сработает?

– Предпочитаешь иные варианты?

Я дернула плечом. Он снова положил руку мне на талию, и в этот миг рядом с нами полыхнула молния.

– Все не может быть настолько просто. Шепчи не шепчи, желай не желай, но роста цветов это не ускорит.

– Не надо ничего желать. Приказывай. – Он прильнул губами к моей скуле. Поцелуй был таким долгим и полным мрака, что я испугалась, как бы не растерять последние искорки света. – И цветы, и земля, и темнота, и лес – они все твои, если ты этого захочешь. Возможно, однажды ты сможешь командовать и мной.