Сделав глубокий вдох, я шагнула было вперед, но тут увидела перед собой пару голубых глаз.

– Ты никак заплутала, а, цыпочка? – спросила незнакомка.

У нее была кожа цвета слоновой кости, огненно-рыжие волосы, постриженные так коротко, что едва доставали до подбородка. Круглое, будто перламутровое лицо обрамляли идеальные тугие кудряшки. Одета она была в платье и легкую куртку бордового цвета, а на ногах красовались модные туфли без единой царапинки. На шее же мерцали жемчужные бусы. Девушка одарила меня теплой, дружелюбной улыбкой, и знала бы она, как я от этого устала!

– Нет, все в порядке, но спасибо за беспокойство. Я иду за покупками.

– Боже, какой очаровательный акцент! – воскликнула моя собеседница. До чего иронично, учитывая, что ее собственная речь казалась мелодичной и какой-то аристократической – наверное, она приехала откуда-то из Европы. Незнакомка переложила бархатную сумочку в другую руку и протянула мне ладонь. Потом, немного подумав, наклонилась ко мне и расцеловала в щеки. – Хотя, наверное, ты уже устала от таких комплиментов. Понимаю! Меня ими тоже уже завалили, аж тошно. Вы, американцы, прямо помешаны на всем этом! Ладно, меня зовут Лиллиан Картер. Я живу в квартире напротив. Вы с папиком только заехали, да?

Распахнув рот, словно рыба, я судорожно пыталась придумать ответ. Лиллиан тем временем открыла сумочку и достала сигарету. Я с ужасом наблюдала, как она прикуривает и медленно затягивается.

От нее это не укрылось.

– Тут женщины могут курить – и никто им слова плохого не скажет. Недаром же город прозвали «Большим яблоком».

Все это так меня впечатлило, что я не нашлась с ответом, а сказала только:

– Мой папа умер.

С ее губ сорвался лающий смех, такой громкий, что мужчины, стоявшие неподалеку, обернулись к нам.

– Милая, да я не про папу спрашиваю! А про папика! – Я непонимающе уставилась на Лиллиан, и она снова захихикала. – Ой, да не волнуйся, ты местный сленг быстро освоишь. Не успеешь оглянуться, а уже будто всю жизнь в Нью-Йорке прожила! – пообещала она и, взяв меня под руку, потащила на тротуар. Кто бы мог подумать, что в такой хрупкой даме скрывается столько силы!

Лиллиан погладила мои пальцы своими, давая мне время хоть что-то ответить.

– Ты, наверное, видела моего брата, – проговорила я, с ужасом обдумывая истинный смысл слова «папик».

Лиллиан покачала головой и снова расплылась в улыбке:

– Вот как! Брат! Чудесно! А он с кем-нибудь встречается?

Я опять разинула рот, но моя спутница поспешила заполнить паузу:

– Мистер Уоррен предупредил меня о новых жильцах и велел устроить тебе экскурсию. Мебель у вас в квартире ничего такая, но нужна женская рука, верно? Я знаю лучшие места в городе. На Пятой авеню дивные магазины, но там все слишком дорого. А вот в районе Виллидж тебе и доступные цены, и модные штучки! – Лиллиан резко дернула нас влево и продолжила: – Нам, женщинам, надо держаться вместе. И нельзя допустить, чтобы дома было грязно и неуютно! Особенно когда начнешь принимать гостей.

Мне приходилось шагать с удвоенной скоростью, чтобы поспевать за ней, такой стройной и длинноногой.

– А кто такой мистер Уоррен?

И снова звонкий хохот.

– Кто такой мистер Уоррен? А ты шутница!

– Я серьезно. – Я шла потупившись, успешно избегая липких взглядов мужчин, стоявших по ту сторону улицы.

Лиллиан, высокая, гибкая, бесподобная красавица, забирала все внимание себе: даже разденься я и начни плясать прям посреди толпы, и то не вызвала бы такого ажиотажа. Но даже если это ее и тяготило, она не подавала вида.

Лиллиан резко остановилась, и я вместе с ней.