– Или если еще не поставили в известность членов семьи, – поправила брата Первин, которой не хотелось говорить про Френи. – Так твой приятель узнал, что ему было нужно?

Растом покачал головой:

– Джей-Пи не получил подтверждений того, что имели место убийства, тогда он спросил про аресты. Капрал не стал отрицать, что в городе произошли беспорядки, и сказал, что, если мы хотим узнать подробности, нам нужно съездить в участок на Карнак-стрит.

– И вы поехали?

– Да мне его было не остановить! – попытался выгородить себя Растом. – К этому моменту уже Джей отдавал Арману распоряжения, что делать дальше.

Первин решила, что это явное преувеличение. Брат, видимо, пытался составить складное повествование, чтобы потом поведать друзьям, как он катался по городу с американским газетчиком.

– Пока ехали, видели, что во многих магазинах, где продают европейские товары, разбиты витрины. Повсюду шастали всякие бадмаши[26] и гунды. Мы попались одной банде на глаза. Видимо, они увидели в окошке иностранное лицо Джея.

Или лицо Растома – состоятельного парса.

– Вы повернули обратно?

– Нет, Арман мчался как демон, мы добрались до этого полицейского участка. Туда уже подтянулись другие репортеры, а еще внутри была куча людей в наручниках.

– Погромщиков? – Первин подумала: а может, арестовали и тех, что при ней громили магазин.

– Судя по воплям, там были и погромщики, и обычные воры. В результате нам удалось взять короткое интервью у начальника участка. А снаружи нашелся очень разговорчивый констебль, я переводил для Джея с маратхи на английский.

Первин впечатлила вовлеченность брата.

– В полиции имеют представление, какая часть города в опасности?

– Как минимум четверо погибших, многие получили увечья. Джей этим удовлетворился и решил ехать в отель – писать заметку. Мы и поехали, но нарвались еще на одну толпу. Наша машина оказалась единственной на дороге, они кинулись на нас, кидали камни.

– И тебе досталось. Очень сочувствую, Растом. А что мистер Зингер и Арман?

– У Армана порез на предплечье, но он куда сильнее переживает из-за трещины на лобовом стекле. Джею-Пи я велел лечь на пол – у него ни царапинки, но он все время требовал, чтобы я описывал ему, что происходит.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – похвалила Первин. Она не стала добавлять, что ехать в одной машине с человеком европейской внешности, которого легко принять за англичанина, было очень опасно.

– Когда мы вернулись в отель, Джей-Пи умчался к себе в номер и давай стучать на пишущей машинке. Собирался отправить сообщение телеграфом. Его поместят в завтрашней газете.

– А Арман поехал обратно в гущу событий? Ты подверг его большому риску.

– Он был сильно потрясен, – признал Растом. – Я дал ему денег на гостиничный номер поблизости, но он сказал, что Мустафа позволит ему переночевать в Мистри-хаусе.

Там, где хотела ночевать Первин.

– Ты сообщил папе, что машина повреждена?

Растом покачал головой:

– Папа крепко спит. Не хочется будить его плохими новостями.

– Но ты делал полезное дело. Он не осудит тебя за то, что…

– Даже если он и не разорется – а он наверняка разорется, – не видать мне в ближайшее время его машины.

– Про лобовое стекло он всяко узнает, – заметила Первин.

– Арман обещал сделать для меня все возможное. – Растом помолчал. – Ладно, пойду умоюсь, пока все не встанут.

Первин подумала:

– Не ходи. Напугаешь кого-нибудь своим видом.

Мужская и дамская ванные комнаты находились на пересечении двух коридоров, где располагались номера; завернувшись из соображений приличия в большую шаль, Первин отправилась туда, прихватив пару чистых полотенец. На пути ей то и дело попадались тела – множество слуг крепко спали на ковриках под дверями номеров своих хозяев. У некоторых имелись одеяла, у других нет.