Первин прекрасно знала, что богатые люди путешествуют в сопровождении слуг, но что эти слуги в буквальном смысле валяются по ночам в гостиничных коридорах, увидела впервые. Порадовалась, что Мустафа не поехал с ними, – ей было бы мучительно сознавать, что их величавый домоправитель поставлен в подобное положение, тем более что он привык спать в удобном гамаке, причем длиннее обычного – под его рост.

Дамская комната оказалась безупречно чистой, с мягким электрическим освещением; Первин воспользовалась ею по назначению, потом выпила воды, намочила полотенца и отправилась обратно – приводить брата в порядок.

– Спасибо, – сказал Растом, когда Первин осторожно смыла ему кровь с лица. – Да, Гюльназ лучше вообще ничего не рассказывать. Она сейчас такая нервная.

Первин обдумала его слова – с Гюльназ она встречалась каждый день и ничего такого не заметила.

– Ты хочешь сказать, что она ждет ребенка?

Растом тихо ахнул, будто сестра его шокировала. Чуть помедлив, ответил:

– Столько лет ничего не получалось – и вот мечта наша близка к осуществлению.

Первин окатила волна счастья – прекрасная новость и прекрасное доказательство силы ее интуиции.

– Я знала, что это случится! На каком она месяце?

– Примерно на пятом. Малыш родится в апреле.

– Мне просто не терпится стать теткой. – Первин улыбнулась брату в темноте, понимая, что он только что открыл ей еще одну весомую причину того, почему Гюльназ и Камелии лучше переночевать дома, в колонии.

Растом на цыпочках ушел к себе в комнату, Первин снова легла, но сон не шел. Ее брат, удачливый во всех делах, скоро еще и станет отцом, Гюльназ – матерью, а она – тетей.

1922 год положит начало новому поколению их семьи. Кроме того, судя по этому ночному разговору, у них с Растомом складываются новые отношения: в них больше теплоты и взаимной терпимости, несмотря на политические разногласия.

Тем не менее к радости по поводу скорого рождения долгожданного младенца примешивалась грусть. Беспорядки в городе возвещают непростое будущее. Какие опасности и невзгоды ждут нового отпрыска семейства Мистри?

В седьмом часу Первин проснулась от назойливого карканья. Сообразила, что все-таки провалилась в сон после разговора с Растомом. Вороны не унимались, она вылезла из великолепной кровати и подошла к высоким окнам, чтобы их отогнать.

Черные крылатые толстухи полетели навестить ворон на ближайшем балконе, а Первин невольно стала гадать, одна это семья или нет. Из романов она знала, что появление ворон может также возвещать об убийстве, а это совсем ни к чему. Известно также, что питаются эти птицы решительно всем, от рыбок и мышей до объедков. Грызуны и вороны сыграли прискорбную роль в распространении бубонной чумы, которая обрушилась на Бомбей в конце 1890-х годов.

Именно из-за этой заразы те, кому это было по средствам, уехали из центра и обосновались в местах повыше. В результате начался бум строительства новых районов, таких как Кафф-Парад, Кемпс-Корнер, Кумбала и Малабарский холм.

В 1915 году фирма «Мистри и сыновья» получила подряд на строительство жилых домов к северу от города – там решили основать колонию для состоятельных парсов. Осознав все выгоды этого места, брат Первин убедил отца совместно вложить деньги в участок земли, где впоследствии и был построен семейный дуплекс.

Растом жил в правой части дуплекса, там имелось четыре спальни. Родители Первин – в левой, с той же площадью и планировкой, только на месте одной из спален устроили библиотеку. Здесь дополнительных жилых комнат не требовалось – детей уже не прибавится.