Принц Песков Времени. Пески Пустыни Зохра

Есть места на земле, где не песок является хозяином, а само Время.

Древнее, чем царства людей, молчаливее, чем горы, и безбрежнее, чем любой океан – Пустыня. Она не просто место действия, она – живое, дышащее существо, чья память уходит в глубь веков, погребенная под миллиардами песчинок. Под палящим солнцем дня и мириадами звезд ночи, которые кажутся ближе здесь, чем где бы то ни было, таятся не только миражи и опасности. Таятся оазисы, где еще бьются ключи жизни, и руины городов, чьи названия давно стерты из истории.

Это мир тех, кто научился слушать её шепот – кочевых племён, чья жизнь неразрывно связана с ритмом ветра и перемещением дюн. Народов стойких, мудрых, знающих язык звезд и пути караванов, но чье древнее знание об истинных тайнах песков почти угасло. Их старейшины еще помнят отголоски легенд о могущественных Джиннах, о сокровищах, сокрытых в самом сердце бескрайних просторов, и о силе, способной изменять само течение бытия.

Но теперь древнее равновесие нарушено. Из-за горизонта пришли те, кто не уважает Пустыню, кто видит в ней лишь источник богатства или путь к безграничной власти. Тьма и жадность тянутся к забытым реликвиям – к Артефактам Времени, оставленным загадочной цивилизацией или сотворенным самими повелителями стихий.

И лишь принц песков, наследник древних хранителей, чье племя стоит на краю забвения, осмелится противостоять им. Его путь лежит сквозь опасности, древние ловушки и шепот духов. Его миссия – найти и защитить то, что может как спасти его народ, так и уничтожить мир.

Это история о бремени прошлого, битве за настоящее и путешествии сквозь Пески Времени.

Солнце еще не поднялось полностью над восточным горизонтом, но первые золотые лучи уже скользили по вершинам дюн, окрашивая песок в оттенки меди и янтаря. В низине, скрытой от любопытных глаз высокими барханами, жизнь уже пробуждалась. Здесь, где подземные воды пробивались на поверхность, рождая зеленый оазис, раскинулся лагерь Племени Забытых Песков – не просто стоянка, а их дом, Сердце Забытых, пульсирующее среди безбрежного моря песка.

Среди шума утренних дел – скрипа кожаных бурдюков у колодца, тихого говора женщин, готовящих завтрак, мычания верблюдов – двигался Принц Карим. Ему едва исполнилось двадцать лет, но его осанка уже несла бремя ответственности, которую возложила на него судьба наследника. Не было в нем избалованности городских принцев; его кожа была закалена солнцем, взгляд остр, как клинок, а движения точны и бесшумны, как у степного хищника.

Он возвращался с утреннего дозора по внешнему периметру оазиса. Песок под его ногами был его книгой. Он читал в нем не буквы, а истории, написанные ветром и лапами животных: здесь пробежал песчаный кот, там проползла рогатая гадюка, а дальше… дальше были следы, которые заставили его сердце сжаться. Слишком тяжелые, слишком ровные – следы людей, не из их племени, не из тех редких караванов, что еще осмеливались пересекать эти опасные земли.

Карим присел на корточки, провел пальцами по краю отпечатка тяжелого сапога. Песок осыпался так, как должен, но легкий, едва уловимый запах дыма, не похожего на костер из саксаула, заставил его нахмуриться. Чужаки. И шли они не по известным путям.

Его племя – Забытые Пески – было одним из последних, кто еще жил по древним заветам. Они не строили каменных городов, но знали каждое ущелье, каждый скрытый источник на многие дни пути вокруг. Их сила была в знании пустыни, в выносливости, в мастерстве владения кривыми клинками и луками. Но их было мало. С каждым годом источники становились скуднее, а враждебный мир за пределами песков становился все более алчным.

Вернувшись в лагерь, Карим направился к шатру старейшин. По пути он обменялся несколькими словами с молодыми воинами, проверяющими снаряжение, кивнул женщинам, плетущим циновки. Каждое лицо здесь было родным, каждый человек – частью его самого. И мысль о том, что этим лицам может угрожать опасность, была тяжелее самого большого валуна.

У входа в шатер его встретил Старейшина Захир – мужчина с лицом, исчерченным морщинами, как древняя карта, и глазами, глубокими, как ночное небо. Захир был хранителем знаний племени, голосом их предков.

«Мир твоему пути, Карим», – произнес старейшина, его голос был сух, как пустынный ветер, но полон мудрости.

«И тебе мир, Захир», – ответил Карим, склонив голову в знак уважения. Он передал свои наблюдения. «Чужаки. Новые следы на западе, в стороне от тропы караванов. Идут небольшой группой, но хорошо вооружены. И ищут что-то».

Старейшина Захир закрыл глаза на мгновение, его пальцы коснулись амулета из высушенной кожи и кости на шее. «Пески не говорят с ними так, как с нами, Карим. Но они говорят с нами о них. Пустыня не любит, когда нарушают ее покой с дурными намерениями». Он открыл глаза, и в них мелькнула тень древней тревоги. «Эти времена… они другие. Тень сгущается не только на песке, но и на самой памяти».

Карим понимал, о чем говорит старейшина. В последнее время все чаще слышались рассказы о странных событиях, о людях с чуждой магией, о слухах про поиски неких древних сил. Его народ жил, придерживаясь традиций, молясь звездам и духам песков, но они почти забыли истинный язык глубокой древности. Почти.

«Мы усилим дозоры», – твердо сказал Карим, чувствуя, как плечи расправляются под тяжестью ответственности. Он был воином своего племени, его глазами в пустыне, его руками в бою. «Никто не подойдет к Сердцу Забытых незамеченным».

Старейшина Захир кивнул, но его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за барханы, туда, где восходящее солнце уже заливало мир слепящим светом. «Дело не только в защите оазиса, сын мой. Идет нечто большее. Нечто, что может изменить не только наши земли, но и само время».

Карим почувствовал холодок, пробежавший по коже, несмотря на нарастающую жару. Он всегда верил легендам старейшин о джиннах, о забытых городах, но «изменить само время»? Это звучало как сказка из самых глубоких ночей, рассказанная у затухающего костра.

Но тревога старейшины была реальной. И Карим знал, что как Принц Забытых Песков, он был не просто защитником своего народа. Он был связан с этой землей, с её прошлым и будущим. Его путь лежал там, где пески хранили свои самые древние и опасные тайны. Его время пришло.

Прошли дни с тех пор, как Карим обнаружил чужие следы. Дни, наполненные тревожным ожиданием. Оазис продолжал жить своим ритмом – женщины толкли зерно, мужчины чинили снаряжение, дети играли в тени пальм – но под этой видимостью спокойствия пульсировала напряженность. Каждый восход и закат приносил новое беспокойство.

Первой вестью, что заставила старейшин собраться снова, стало исчезновение каравана. Это был небольшой, но хорошо известный племени отряд торговцев, направлявшийся на запад, к дальним городам. Они должны были вернуться еще три дня назад. Опытные следопыты, отправленные по их следу, вернулись лишь с обрывками дурных вестей: следы каравана обрывались внезапно, не было признаков борьбы, но и выживших не нашли. Лишь смятый песок и несколько стрел, не похожих на те, что использовали местные племена.

Затем пришли вести от дальних кочевников, родственных Забытым Пескам. Их маленькая стоянка у пересохшего колодца была разорена. Не было убийств, но все запасы воды и еды были похищены, а сами кочевники, старики и женщины с детьми, брошены на милость пустыни. Их спасли воины Карима, вовремя вышедшие на их слабые сигнальные огни. Рассказы выживших были пугающими. Не налетчики, а солдаты. В единообразной одежде, с незнакомым оружием. Они не грабили все подряд – они искали. Переворачивали вещи, рылись в скудных пожитках, задавали вопросы о «древних местах», о «звездных камнях», о «времени, спрятанном в песке».

«Они не похожи на людей султана из Бахра-и-Нур», – говорил один из спасенных старейшин, его голос дрожал от слабости и страха. «Те приходят за налогами или рабами. Эти же… их глаза пусты, но в них горит лихорадка поиска. Они не боятся пустыни, будто она им чужая».

Беспокойство охватило племя. Воины Карима удвоили дозоры, но пустыня огромна. У них не было достаточно людей, чтобы патрулировать все возможные направления. Старейшины спорили. Некоторые предлагали собраться всем вместе и дать отпор, если враг подойдет близко. Другие настаивали на том, чтобы уйти глубже в пески, к местам, известным только им, надеясь, что чужаки не смогут их там найти. Но даже самые скрытые оазисы зависели от внешних путей для торговли и получения редких, но необходимых вещей. Уход вглубь был медленной смертью.

Карим чувствовал, как тяжесть будущего все сильнее ложится на его плечи. Он провел дни и ночи в седле, исследуя края земель племени, пытаясь понять масштабы угрозы. Он находил новые следы – целых отрядов, идущих размеренным маршем, разбивающих лагеря так, как это делают регулярные армии, а не кочевники. Он видел их костры вдали, слышал редкие крики, не похожие на голоса его народа. Они не были многочисленны как саранча, но их дисциплина и организация делали их куда более опасными.