За иллюминатором мостика «Фобоса» клубился вечный туман Нифльхейма, скрывающий мертвую станцию и ее невыразимые ужасы. Теперь к нему приближался новый фактор – красивая, загадочная и смертельно опасная инопланетянка, знавшая больше, чем говорила. Аэльдар.

Циничная усмешка тронула губы Кайла Реннера. ПТСР, политики, к'тарнские фанатики, а теперь еще древние ужасы из тьмы и шпионки с нечитаемыми лицами. «Фобос» был его кораблем. Его крепостью. И сейчас эта крепость ощущалась хрупкой, как стекло, затерянной в безмолвной, враждебной пустоте, где шептались неведомые сущности.

Он повернулся к Гримзу и Мартеллу, его голос прозвучал хрипло, но твердо:

«Приготовиться к приему шаттла советника Вейн. Карантинный протокол «Омега». Никто и ничто с того шаттла не входит без полной дезинфекции и сканирования на всех известных и предполагаемых уровнях угрозы. И…» Он бросил последний взгляд на проектор, где все еще виднелись застывшие кадры невозможных следов и черной слизи. «Доктору Мори: все данные с камер десанта, все записи связи – приоритетный анализ. Особенно… акустический спектр помех. Мне нужно знать, что это за шепот».

Он подошел к главному иллюминатору, глядя, как из тумана медленно выплывает изящный, лишенный вооружения дипломатический шаттл Аэльдар. На душе было тяжело. Станция была мертва. Его люди – мертвы. А угроза только начинала раскрывать свои щупальца. И в эту бурю приплывала красивая, холодная загадка по имени Элиза Вейн.

Коммандер Кайл Реннер стиснул кулаки. Война с к'тарн казалась теперь детской игрой. То, что пришло из пустоты за границами Конкордиата, из шепота в темноте, было иным. Древним. Безумным. И «Фобос», и он сам были лишь песчинками перед лицом надвигающегося Прилива Тьмы.

Тишина на борту «Фобоса» была иной после Нифльхейма. Не спокойной, а тяжелой, гнетущей, как предгрозовое затишье. Воздух гудел не только от работы систем, но и от невысказанного страха, от воспоминаний о черной слизи и щупальцах, превративших человека в кошмар. И над всем этим витал едва уловимый, но неистребимый запах дезинфектантов – сладковатый и тошнотворный, напоминающий о карантине, в который погрузился весь корабль.

Коммандер Кайл Реннер сидел в своей каюте, уставившись в стакан с темной, горькой жидкостью, которую с натяжкой можно было назвать кофе. На столе перед ним светились голографические отчеты – предварительные анализы доктора Мори. Слова сливались в бессмысленный поток: «неизвестная органическая матрица», «эксцеллюлярная ДНК с признаками химерного слияния», «энергетическая сигнатура, соответствующая гипотетическим частицам темной энергии», «когнитивно-деструктивное пси-излучение низкого фона». Суть была проста: слизь с «Персефоны» была чем-то абсолютно чуждым, биологическим оружием кошмарного уровня, способным не только физически трансформировать, но и сводить с ума.

И этот шепот… Доктор Мори выделил его из помех связи. Спектрограмма выглядела как безумный узор, не поддающийся расшифровке, но при прослушивании… Кайл нажал кнопку. Тихий, многоголосый шепот заполнил каюту. Не слова, а ощущения: ледяной ужас, бездонное отчаяние, древнее, непостижимое равнодушие ко всему живому. «Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn…» – пронеслось в потоке звуков, заставив Кайла резко выключить запись. Сердце бешено колотилось. Этот шепот звучал в его кошмарах еще до Нифльхейма.

Он откинулся в кресле, закрыв глаза. За веками снова всплывали образы: щупальца, хватающие Дженкинса, искаженное лицо Торреса за треснувшим визором, холодные зеленые глаза Элизы Вейн. «Истина гораздо глубже и темнее». Что она знала? Почему молчала? Аэльдар… Долгожители. Ходячие легенды. Говорили, они помнят времена, когда человечество еще копошилось в пещерах. Значит ли это, что они сталкивались с этим раньше?