В этот момент беседа велась за тремя столами сразу. Слева от Неды сидели два рыцаря, как видно, отдыхавшие после караула у главного входа в замок.

– Старший патруля сказал, что караулы усиливаются с этой ночи, – вполголоса произнес один из них, с аппетитом кусая краюху хлеба и заедая ее ложкой похлебки. – Не знаешь, в связи с чем?

Его товарищ пожал плечами.

– Мне ничего не известно. Возможно, в округе неспокойно. По слухам, бродит рядом с замком какой-то зверь… Егеря находили странные следы, ни на что не похожие. Надо быть начеку.

Рыцарь, справившись с коркой хлеба, хмыкнул:

– Думаешь, Орден всполошился из-за какой-то зверюги? Нет, не похоже. Тут дело в другом… Ты в ночном сегодня?

Второй рыцарь отрицательно покачал головой.

– Нет, этой ночью я отдыхаю. Вот завтра…

И они углубились в обсуждение совместного графика дежурств. Неда перестала слушать, как вдруг грифон накрыл ее руку своей лапой, привлекая внимание. Посмотрев на Самюэла, девочка увидела, как его настороженные уши слегка повернулись назад, да и Винченцо прислушивался к разговору, затеянному за столиком позади них. Неда прислушалась.

Беседовали три рыцаря. На мантии одного из них, на плече, виднелся рисунок – алое сердце, разделенное посередине зеленой ветвью. "Лекарь", – прошептал Винченцо на ухо Неде. Рыцарь с сердцем на мантии продолжал свой рассказ.

– Она тает на глазах… Ей уже не помогают ни волшебные зелья, ни подобранные Мастером лечебных составов настои, ни магия. Если в ближайшее время не предпринять что-то кардинальное, мы потеряем Чезандру.

– Мастер Настурциус говорил, – продолжил один из рыцарей, внимательно слушающий лекаря, – что настойка из ягод темно-кристального кустарника может помочь…

– Да, – твердо сказал лекарь. – Но эти ягоды должна собрать юная особа женского пола в тринадцатую ночь полнолуния на той единственной в горном лесу поляне, на которой только и растет этот кустарник! В Ордене нет такой особы. Да если бы и нашлась, вряд ли бы она рискнула выйти в лес в тринадцатую ночь, когда вся нечисть в округе веселится на своем празднике!

Грифон предупреждающе сжал руку Неды своей лапой, видя, что она по-рывается вмешаться в разговор. "Не сейчас", – просигналил он ушами.

Рыцари, между тем, продолжали беседу.

– Где же расположена эта удивительная поляна? – спросил третий из них, молчавший до сих пор.

Рыцарь-лекарь вздохнул.

– Точно не известно, но в одном из старинных пергаментов, чудом сохранившихся в орденской библиотеке с древних времен, мы нашли указание: "Тот, кто хочет найти поляну с заветным кустарником, должен следовать за звериным криком". Что сие означает, нам неведомо.

Перебросившись еще парой отвлеченных фраз, рыцари закончили обед, поднялись и ушли.

Минутой позже наши друзья покинули трапезную. Им было что обсудить.

***

Расположившись на диване в гостиной, Самюэл обдумывал слова их предводительницы. Когда они шли в свои покои из трапезной, Неда в разговоре упомянула, что кому, как ни ей, следует добывать загадочные кристалл-ягоды. Сам грифон никогда о них не слышал, хотя повидал немало диковинок не только в Потустороннем мире, но и в других измерениях. Он был против затеи Неды, ведь, в конце концов, это просто опасно! Однако, прежде чем сказать свое веское слово опытного телохранителя важных особ, он согласился с решением девочки и пажа. Они пожелали отправиться в орденскую библиотеку и, сославшись на разрешение Верховного магистра, попросить для изучения тот самый манускрипт, о котором говорил рыцарь в трапезной.

Грифон, нахмурившись, обдумывал, как отговорить новоиспе-ченную фею от предстоящей авантюры, когда дверь как бы рас-творилась, превратившись в фиолетовую дымку, и в комнату вошли Винченцо, Неда и… рыцарь Эдельвейс, повстречавшийся им в коридоре с подносом, на котором стоял прозрачный кувшин с напитком янтарного цвета и тремя высокими стаканами. Войдя в комнату, Эдельвейс поставил свою ношу на стол и уже собирался выходить, как вдруг подпрыгнул от раздавшегося громкого звука. Это Неда с грохотом опустила на стол древний фолиант, весьма тяжелый. Она вытащила его из своей всеобъемлющей сумочки. Поднялось облако пыли, от которого грифон сморщил нос, Винченцо закашлялся, а Эдельвейс возмущенно всплеснул руками.