– Да, Антон Викторович, – в унисон ответили Мария и Темников.

Когда они вышли из кабинета, Мария задержала Темникова в коридоре:

– Что вы надеетесь найти в старых архивах?

– Сам не знаю, – признался он. – Но если это здание хранит какие-то тайны, то они должны быть зафиксированы в документах. В любом случае, лучше начать с фактов, а не с… – он замолчал, не договорив.

– А не с того, что я видела лицо своей погибшей дочери в воде? – жёстко закончила за него Мария.

Темников смутился:

– Я не хотел вас обидеть. Просто как инженер я привык доверять данным, а не ощущениям.

– Я тоже инженер, Алексей Сергеевич, – напомнила Мария. – И я тоже предпочитаю доверять фактам. Но иногда факты настолько невероятны, что разум отказывается их принимать.

Она посмотрела на часы:

– Мне нужно вернуться в цех. А вы идите в архив. И если найдёте что-то интересное – сразу звоните.

Когда Мария вернулась в цех, атмосфера там заметно изменилась. Люди говорили тише, то и дело оглядывались, а некоторые рабочие собирались небольшими группами, явно обсуждая что-то тревожное. Слухи на заводе распространялись быстрее официальных распоряжений.

Она подошла к своему рабочему месту, когда к ней подошла невысокая женщина в строгом костюме и с аккуратно собранными в пучок тёмными волосами.

– Мария Фёдоровна? Меня зовут Ольга Викторовна Носова, я психолог завода. Директор попросил меня поговорить с вами о… ситуации.

Мария окинула психолога внимательным взглядом. Молодая – явно не старше тридцати, с умными глазами и решительным выражением лица. Такие обычно стремятся доказать свою компетентность любой ценой.

– Давайте пройдём в техническую комнату, – предложила Мария. – Там нам никто не помешает.

В маленьком помещении, заставленном шкафами с документацией и техническими приборами, они расположились за небольшим столом. Ольга достала блокнот и ручку.

– Итак, Мария Фёдоровна, расскажите мне, что происходит на вашем участке?

Мария некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Что она может рассказать? Что видела призрак своей погибшей дочери? Что слышала детский смех из динамика? Всё это звучало бы как признание в психическом расстройстве.

– У нас наблюдаются необъяснимые технические сбои, – наконец сказала она. – Возможно, это связано с утечкой каких-то веществ, вызывающих галлюцинации.

– Какого рода галлюцинации? – уточнила Ольга, делая пометки в блокноте.

– Звуковые. Визуальные, – нехотя ответила Мария. – Некоторым сотрудникам кажется, что они слышат голоса. Видят странные силуэты.

– А вам? – Ольга подняла взгляд от блокнота. – Вам тоже что-то… кажется?

Мария встретилась с ней глазами, и что-то в выражении лица психолога – искреннее участие без нотки осуждения – заставило её открыться:

– Пять лет назад я потеряла дочь. Автокатастрофа. И сегодня… сегодня я услышала её голос. Увидела её лицо в воде.

Она ожидала увидеть на лице психолога скептицизм или жалость, но Ольга лишь спокойно кивнула:

– Расскажите мне о вашей дочери.

– Лизе было восемь, – голос Марии дрогнул, но она овладела собой. – Она была… яркой. Знаете, есть такие дети – как солнечный зайчик. Постоянно в движении, постоянно смеётся. Любила рисовать, петь, танцевать. Говорила, что станет балериной.

Мария замолчала, глядя в пространство перед собой.

– Что произошло в день аварии? – мягко спросила Ольга.

– Я должна была забрать её из школы. Но задержалась на работе – была аварийная ситуация, похожая на сегодняшнюю. Я позвонила бывшему мужу, попросила забрать Лизу. По дороге домой они попали под грузовик, водитель которого уснул за рулём. Муж выжил, хотя и с серьёзными травмами. А Лиза… – Мария сделала глубокий вдох. – Лиза умерла мгновенно. Перелом основания черепа.