Но Лина не дала Альберту ответить

— О, я тоже в детстве не любила, когда меня щипали за щеку! Это все красивые девочки не любят! — воскликнула она и применила оружие точечного поражения: смех. И тут же склонилась к ребенку:

— Какая жалость, что у нас в холодильнике нет мороженого! Но знаешь, тут замечательный итальянский магазинчик неподалеку – мороженое там ах, пальчики оближешь! Хочешь?

Девочка ничего не ответила, только прижала медведя к груди посильнее и отвернулась. “Вот такая она бука, — рассмеялся посетитель. – Не разговаривает с незнакомыми людьми”.

Лина повернулась к Альберту и незаметно от посетителей сделала круглые глаза, словно говоря: “Ну же!”.

Надо было отплатить услугой за услугу, как обычно.

— Магазин за углом, я как раз собирался там купить бутерброды. Могу взять с собой маленькую мисс…

Отец девочки улыбнулся.

— Я только за, но тут уж как дочь решит...

Подойдя поближе, Альберт присел на корточки и заставил себя улыбнуться. Дурацкий сон, перед ним всего лишь застенчивый угрюмый ребёнок.

— Так что, мисс Джилли, как насчет хорошего мороженого?

Девочка, нескладная, мосластая, только сильнее прижалась к отцу: недоверчивость, но не застенчивость, проступала в её взгляде. “Кто ты и зачем ты здесь?” – читалось на суровой мордахе. Альберт тихо рассмеялся.

– Мороженое отменяется, – с озорством заметил он, обращаясь не то к Лине, не то к посетителю. – На меня смотрят матом.

Отец присел на корточки рядом с дочерью и взялся увещевать её. Ей будет скучно в приемной, тут же нет ни раскрасок, ни игрушек, говорил отец, но девочка только ещё больше насупилась. Лина тоже едва заметно нахмурилась и бросила взгляд на Альберта. Тот только вздохнул.

– Твоего медведя надо тоже выгулять. Чего ему сидеть с тобой в душных кабинетах? – он приподнял брови и округлил заговорщицки глаза. – А что, если твой медведь разозлится от скуки и ка-а-ак сожрет мистера Доуна! А я без работы останусь.

И тут девочка улыбнулась – точь-в-точь как её двойник из сна – и протянула Альберту руку. Судя по округлившимся от удивления глазам отца, это было неожиданно даже для него.

– И мы нашли твою суперсилу, Альберт! – Лина опять рассмеялась. – Ты – заклинатель маленьких девочек.

– Только не говори этого никому, – Альберт потянулся к матовой дверной ручке с вензелем Дональда Гранта и мягко нажал. – Тебя не так поймут, а меня посадят.

...Минуты две они шли молча.

– Так ты уже ходишь в школу? – поинтересовался, наконец, Альберт, дабы разбавить неловкое молчание. Он любил возиться с племянниками, и дети, даже чужие, обычно легко шли к нему, но эта девочка была серьёзна не по годам.

Джилли вздохнула – скорбно и тяжело, словно была глубокой старушкой, заточённой в детском теле.

– Все дети проходят через эти страдания. Надо всего лишь принять, что страдания – путь к духовному росту.

– Ну-у… – от неожиданности только и протянул он и покосился на странное существо с белым плюшевым медведем в обнимку. – Такова жизнь. Взрослые тоже проходят… эмм… путь страданий…

“Особенно когда они работают на Джулиуса Доуна”, – хотелось добавить ему, но он решил придержать при себе настолько личную информацию. Джилли едва слышно фыркнула – разумеется, опять неодобрительно. Определённо, это "дитя всемирной паутины" для своих семи лет знало слишком много ненужного.

Они зашли в магазин, и пока “старушка”, всё так же удручённо вздыхая, оглядывалась по сторонам и скептично рассматривала витрину, Альберт заказал сандвич и колу. Попросил положить всё в пластиковый пакет – и тут же заметил, как Джилли неодобрительно на него покосилась. Вздохнула опять. Вот и как это понимать?