На бумаге всё было гладко, а вот на деле обстояло несколько иначе. В Сенате, созданном для того, чтобы все провинции имели своих представителей в федеральном правительстве, Аппайи по-прежнему представлялись, как часть Левантид. Дополнительные десять мест в Сенате, полученные Левантидами за счёт соседней провинции, позволяли первым нескольким премьер-министрам иметь преимущество голосов при продвижении любого законодательства. А самым первым законодательством, которое провела тогда правящая либеральная партия, была национализация нефтедобывающей промышленности, которая лишь отчасти была развита в Левантидах — и процветала в Аппайях. Аппийцы восприняли этот акт, как грабеж.

Можно, положим, грабить простой народ. До бесконечности — этим занимались во все времена все правители и правительства. Но нельзя было вытаскивать жирный кусок из пастей многоголового дракона и ожидать, что дракон после этого свернётся на собачьем коврике и будет тихо-мирно посапывать в десяток дырочек. Ковриков таких размеров, во-первых, пока ещё не выпускают. А, во-вторых, все сферы влияния в Аппайях были строго поделены между кланами, и до создания Федерации между тогдашним правительством Левантид и полумафиозными организациями на южных территориях существовали негласные договоренности, которые позволяли сильным родовым объединениям самим решать свои внутренние проблемы и распоряжаться ресурсами региона в обмен на разного рода услуги. В том числе, на обеспечение безопасности северной части Левантид. И эти-то договора либералы, пообещавшие создать сильное правовое государство, начали нарушать сразу же, как только пришли к власти.

Нет, Альберт Лаккара не заблуждался относительно того, как велись дела в его родной провинции. Но выбор между Аппайями и высокомерным Севером был для него всегда очевиден. Сердце его принадлежало Югу.

Да, он закончил престижный университет Оресты. Чтобы получить лицензию на практику в северных провинциях, ему пришлось не только сдать все экзамены на «отлично», но и преодолеть известное предубеждение, которое питали всемогущие члены Юридического Комитета по отношению к южанам: именно от этой организации зависело, получит ли выпускник адвокатуры право заниматься своим ремеслом на Севере, или же ему придётся возвращаться в Аппайи.

Альберт сделал всё, что от него зависело, и по праву мог гордиться победой. Правда, всего лишь промежуточной на этом длинном пути адвокатской карьеры – но первой и значимой. Для него, как и многих других аппийцев, строивших свои судьбы в северных провинциях, назначение такой же аппийки на пост министра юстиции означало надежду. Поэтому впервые Альберт внимательно прислушивался к новостям.

Но по закону вселенской подлости, день, начавшийся суматошно, преподнёс Альберту очередной сюрприз с душком.

Встреча с важным клиентом у Джулиуса закончилась слишком рано. Пробивая и подшивая копии, Альберт даже не услышал его шаги за спиной и вздрогнул от неожиданности, услышав у самого уха вкрадчивое:

– Что за дрянные туфли на тебе? И почему в грязи?

Ко внешнему виду своих сотрудников Джулиус относился с повышенным вниманием. Бренды он знал не хуже Лины, следил за тем, какие цвета она носила, и брюзжал, если ему начинало казаться, что высота её каблуков недостаточна для такой серьёзной фирмы. Под его пристальным взглядом Роджер и Альберт чувствовали себя неуютно, но за спиной, высмеивая шефа, отрывались по полной.

Внутренне холодея, застуканный с поличным Альберт понял, что внимание Джулиуса лучше удержать на грязных туфлях.

– Не успел почистить, босс. Да и старые они, местами выцвели. – Альберт умолчал о том, что умудрился новыми туфлями натереть ноги, и пришлось переобуваться в последнюю минуту.