Класс произведений, которые мы называем вдохновенными, охватывает, как мы уже говорили, все, что приходит к человеку посредством определенного притока в его душу – не путем взгляда из себя, а путем взгляда внутрь себя. Иногда мы идем и ищем и находим мысли; иногда мысли приходят и находят нас. «Они вспыхивают перед нашим внутренним взором»; они преследуют нас, преследуют нас и овладевают нами. Так Колумба преследовала идея континента на западе; так Ньютона преследовало его открытие задолго до того, как он его сделал; так «Потерянный рай» преследовал Мильтона задолго до того, как он был написан. Каждое действительно великое произведение должно содержать в себе больше или меньше этого элемента, который мы называем вдохновением.

Но в то время как великие творения гения принадлежат к классу вдохновенных произведений, мы создаем особый порядок из великих религиозных произведений, которые были священными Писаниями человеческих рас. Они, очевидно, пришли из более высокого вдохновения, чем труды науки и произведения искусства. Они правили душами людей на протяжении тысяч лет. Их, следовательно, мы помещаем в Порядок сами по себе, и не будет позором для Библии быть в одном ряду с трудами Конфуция, которые поддерживали китайцев в порядке, мире, трудолюбии и счастье на протяжении почти двадцати шести столетий.

Но все же, среди этих священных книг Библия, можно сказать, составляет особый род, потому что она отличается от всех остальных двумя способами – в учении о святости Бога и единстве Бога. Автор был внимательным читателем всех этих священных книг в течение двадцати лет; он читал их с уважением; без придирчивого духа; желая найти в них всю истину, которую он мог. Он нашел в них много истины – много в соответствии с христианством. Но он видит большую разницу между ними всеми и Библией. Все они полезны для учения, для обличения, для наставления; но они не являются Священными Писаниями в том смысле, в котором мы приписываем это слово Библии. Ветхий Завет, хотя и имеет в себе много резких и жестких черт, принадлежащих еврейскому уму, имеет черты, которые поднимаются в более высокую область, чем что-либо в Ведах или Зендавесте. Притчи Соломона находятся примерно на одном уровне с книгами Конфуция. Но нигде во всех этих этнических писаниях нет напряжений, подобных некоторым псалмам, например, отрывкам из Исайи и Иеремии. Законы Мену низки по сравнению с Пятикнижием.

Но если Ветхий и Новый Заветы образуют род сами по себе, они снова разделяются на два вида. Между Новым Заветом и Ветхим есть специфическое различие. Вдохновение Нового Завета имеет гораздо более глубокий, высокий и широкий характер, чем другое. Фактически, мы должны, возможно, сделать особый порядок из писаний Нового Завета. Они так полны жизни, света и любви – они так сильны, но так нежны – так чисты, но так свободны! В них нет ханжества, никакого формализма, но они дышат небесной атмосферой. Их вдохновение – высшего рода из всех.

Но что такое этот Святой Дух? Чему он учит? Научной истине? Нет. Научная истина преподавалась миру другими путями. Бэкон и Ньютон, Лаплас и Кювье, Линней и Декандоль были вдохновлены, чтобы преподавать науку. Их знания пришли не только через наблюдение, не только через изучение, но и через терпеливое открытие своего ума для получения впечатлений свыше. Были ли авторы Библии вдохновлены, чтобы преподавать историю? Мы думаем, что нет. В Библии есть истории евреев, и они, вероятно, столь же достоверны, как истории Геродота и Ливия, и других кропотливых и искренних историков. Но особое вдохновение Библии не проявляется в исторических книгах.