(d.) Они также похожи в сочетании истины содержания с ошибочностью утверждения. Сущность мысли каждого вдохновенного человека есть истина, потому что это реальность, показанная ему Богом. Форма, в которой он ее выражает, более или менее отличается от этой истины, потому что она исходит из упражнения его собственных конечных способностей. Ньютон и Мильтон смотрели на истины Бога и высказывали их так хорошо, как могли. Так же поступали Павел и Иоанн. То, что эти последние были склонны ошибаться в вопросах утверждения, явствует из того факта, что они ошибались в некоторых вопросах, как, например, в отношении скорого пришествия Христа.

Если таковы сходства между естественным и сверхъестественным вдохновением, то в чем же различия?

(a.) Первое различие заключается в виде увиденных истин. Истины, увиденные Ньютоном и Мильтоном, принадлежат к естественному миру, увиденные Павлом и Иоанном – к сверхъестественному миру. Сущностью вдохновения в одном случае является природа, в другом – Христос. Общение с природой напитало умы Ньютона и Мильтона истиной, образовав материал, на котором могло работать их вдохновение. Общение со Христом, во плоти и в духе, наполнило умы Павла и Иоанна материалом, на котором могло осуществляться их вдохновение. Христос приходил к ним внешне и внутренне, и это было сущностью их вдохновения.

(б.) Вдохновение Ньютона и Мильтона подразумевает гениальность; то есть особую способность в каждом человеке. Это обладание гениальностью или особой способностью является условием sine qua non естественного вдохновения. Оно одиночно, оно индивидуально. Но вдохновение писателей Нового Завета не подразумевает гениальности. Из восьми писателей Нового Завета только один, а именно Павел, по-видимому, был человеком природного гения. Он был великим по дарованию, остальные стали великими благодаря своему вдохновению. В одном случае необычный человек находит чудесные вещи в обычном мире; в другом случае необычный мир показывает чудесные вещи обычному человеку.

(c.) Естественное и сверхъестественное вдохновение также различаются по своему случаю. Чудесное событие, а именно, пришествие Христа внутрь их душ в день Пятидесятницы, было поводом апостольского вдохновения. Это пришествие Святого Духа было вторым из двух сверхъестественных событий христианства, из которых другим было рождение Христа. Чудесные события в жизни Иисуса могли быть естественными результатами пришествия такого существа в мир. Чудеса жизни Христа, включая его воскресение, могли быть естественными для сверхъестественного существа. Они являются свидетельством разрыва в серии причинно-следственных связей во внешнем мире. Подобным же образом внутреннее пришествие Христа в сердца его учеников в том, что называется влиянием Святого Духа, является другим сверхъестественным событием, естественным результатом которого является основание Церкви, написание Нового Завета и вновь созданная жизнь в отдельных душах.

Эти два вдохновения, следовательно, различаются по своей сущности, источнику и методу. Сущность одного состоит из истин естественного порядка, другого – сверхъестественного порядка. Источник одного – мир природы, источник другого – внутренний Христос. И метод одного – это метод индивидуального гения, который одинок, тогда как метод другого – это метод любви или общения.

§ 6. Вдохновение Священного Писания, особенно Писания Нового Завета.

Теперь перейдем к вопросу: что является вдохновением Нового Завета или его авторов?

Авторы Нового Завета не имели иного вдохновения, чем все остальные христиане. Мы нигде не слышим о том, чтобы кто-то получил вдохновение, чтобы написать Евангелие или Послание. Они отчетливо отвергают идею любого такого особого или отдельного вдохновения. «Одним Духом мы все крестились в одно тело и все напоены одним Духом». Дары различны, но дух один и тот же во всех. Но даже среди этих разнообразных даров ничего не говорится о даре для написания Евангелий или Посланий. Вероятно, поэтому вдохновение, которым они были написаны, было точно таким же, каким они проповедовали язычникам или учили в Церкви. Это было внутреннее видение Христа, внутреннее видение Его истины и любви, которое позволяло им говорить и писать с авторитетом – авторитетом тех, кто видел то, что они говорили, и знал, что это правда. «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели». Вот почему мы находим в их писаниях так много содержания, так много полноты, так много проницательности. Они находятся в постоянном общении с невидимым миром истины. Они описывают то, что находится у них перед глазами.