– Я вернула лису, – решительно произнесла она. – Я хочу, чтобы мама тоже вернулась со мной в мир живых.

Мужчина пристально рассматривал Хелльвир, но она постаралась не выдать страха и неуверенности, хотя казалось, что над ней нависла какая-то гора или замок и этот замок вот-вот рухнет на нее.

– И что ты дашь мне взамен?

Хелльвир сама не знала, какого ответа ждала, не знала, почему была уверена в том, что он здесь главный, – но такого она совершенно точно не ожидала услышать. От ужаса и растерянности она не сразу нашлась что сказать.

– Я… у меня ничего нет.

– Очень жаль.

– А почему я должна тебе что-то отдавать?

– Я не могу вернуть тебе умершего бесплатно. За все нужно платить, особенно если человек умер естественной смертью. – Его взгляд остановился на фонаре, который уже стоял у ее ног. – Но это может восстановить равновесие. До некоторой степени.

Хелльвир проследила за его взглядом.

– Уголек? Он не мой. Я не могу отдать его тебе. Я… – Она покачала головой, изо всех сил стараясь не расплакаться. – Я не знала, что нужно что-то отдать взамен.

– За лисицу ты оставила ягоды и каплю крови. Я решил, что ты осведомлена о том, как это происходит.

Он присел на корточки рядом с ней, глядя на ее мать, которая пела песню младенцу. Хелльвир подумала, что она и черный человек сейчас похожи на двух прохожих, заглядывающих в окна чужого дома.

– Что-то из мира живых, полное жизни, и немного крови, – сказал он, протянул руку и взял ее ладонь.

Ладошка казалась совсем крошечной в его большой руке, и Хелльвир вздрогнула. Он был холодным, как мертвец. Он начал по одному сгибать ее пальцы и прижимать их к ладони.

– За то, чтобы твоя мать вернулась к тебе, живая, здоровая, счастливая, за то, чтобы она дожила до старости… – Когда остался только мизинец, он помолчал. – Уголек и немного крови – это все, что тебе нужно отдать.

Хелльвир подняла голову и взглянула в его черные глаза. Это было все равно что заглядывать в глубокую пустую пещеру.

– Кто ты? – спросила она во второй раз.

– Если придешь сюда снова, можешь задать мне этот вопрос.

Хелльвир сглотнула ком в горле и посмотрела на свою руку. Кивнула.

– Ладно.

Опять эта улыбка: как будто он застал ее врасплох и радовался этому.

Черный человек поднялся, и это движение наконец привлекло внимание матери Хелльвир. Она улыбнулась, тоже встала на ноги и пошла по льду к берегу, без всякого труда, не скользя, как будто пересекала весенний луг.

– Хелльвир, – заговорила мать веселым голосом, которого та не слышала уже очень давно. – Что ты здесь делаешь?

– Я пришла, чтобы тебя спасти, – ответила девочка.

Ей внезапно стало трудно дышать, и она подумала, что сказала глупость. Мать не выглядела как человек, которого нужно было спасать. Она выглядела счастливой. Хелльвир подняла с земли фонарь и молча подала его мужчине в черном. Тот принял «плату», любезно наклонив голову.

Хелльвир протянула матери руку.

– Идем, мама, – сказала она. – Я хочу домой.

Мать снова улыбнулась и шагнула к Хелльвир, но черный человек остановил ее.

Хелльвир удивленно взглянула на него.

– Но ты сказал…

– Мы договаривались насчет одной жизни, – напомнил он.

От этих слов у нее сжалось сердце, хотя именно этого она и боялась с самого начала. Хелльвир смотрела на младенца, уснувшего на руках у матери. Девочка была такой спокойной, здоровой, милой… Она напомнила Хелльвир новорожденного ягненочка.

– Но…

– Одна или другая. Но не обе.

– Но почему нет?

– Потому что так полагается. Это правило было установлено еще до моего появления.

– А если я вернусь и принесу еще один уголек?

– Нет. Ты должна выбрать сейчас.