Я проснулась, когда Брэндона уже не было рядом. Голова ужасно раскалывалась. Обрывки вчерашнего вечера напрочь стерлись, и я пыталась собрать их по частям.

Мне нужно было принять душ. В зеркале на меня смотрела потрепанная девушка. Платье ужасно собралось складками на теле, следы от туши под глазами до сих пор были ещё влажными, а локоны и вовсе вспушились, и запутались.

Вода стекала холодной струей, от чего по коже бегали мурашки. Так будет даже лучше. Быстрее смогу прийти в себя.

В груди ныло сердце, но от пережитого стресса все воспоминания словно закрылись от меня на сотни замков. Со мной никогда такого не было.

Замотав полотенце на влажные волосы, я прошла до кухни. Похоже, что кроме меня дом пустовал.

Взгляд упал на записку, лежащую на столе.

«Уехал по делам. Постарайся не выходить из дома. Я скоро приеду и обниму тебя, дочь. Теперь нам нужно держаться вместе. Папа».

Бумажка выпала из рук. Они сильно задрожали, и я почти вздрогнула на месте. Я стала понимать, о чем он говорит, но до конца не хотела осознавать.

Выбежав на второй этаж, пока заплетались ноги, я с грохотом отворила двери спальни, где мама жила с папой. Она пустовала. В студии на третьем этаже её тоже не было.

От отчаяния, я набрала её номер телефона, но в ответ слышались только пустые гудки.

Принять правду, означало только сильнее вонзить нож в спину, оставив глубокую рану.

Тот день я провела в одиночество со своим мыслями, закрывшись в своей комнате. Чем больше я думала, тем сильнее в голову лезло нечто плохое.

Из раза в раз я приходила только к одному выводу – ненависти.

Я заставляла себя вспомнить все детали того дня. Всё до мелочей, но получались лишь смутные сцены – резкие и быстрые.

Вечеринка. Свидание. Смерть.

Меня не пустили на место преступление. Брэндон велел оставаться в кафетерии. Он должен был что-то видеть. Что-то узнать.

Но как такое вообще могло произойти? Мама всегда ходила только с охраной – отцом Брэндона, её телохранителем. За столько лет служб ни разу не случалось осечек. На нем лежала слишком большая ответственность. От него зависела ещё одна жизнь.

«Он не сдержал обещание, и поэтому она мертва», – крутилось у меня на языке, но я гнала это прочь.

Впервые за долгое время на мой телефон пришло несколько сообщений от парня. Я развернула гаджет экраном к себе. В них было много сочувствия и привычные вопросы о моём состоянии.

Но как бы это глупо не звучало, мне не хотелось отвечать. Я не нуждалась в его заботе столько лет, а сейчас он считал своим долгом помочь мне. На душе было слишком пусто, чтобы позволить ему дотронуться до меня сильнее.

***

В день похорон лучи солнечного света падали на кровать, разгоняя лучи по всей простыни. Мне так не удалось уснуть. Я плакала в подушку до хрипоты и бездумно смотрела в потолок до самого утра. Папа разрешил мне переночевать в их спальне. Острая боль пронзала каждую клетку моего тела. Так мне хотелось хотя бы на мгновение провести с ней последнюю ночь вместе. Наверняка она была рядом.

Я чувствовала её присутствие. Если бы не мучительное напряжение, я бы смогла встретиться с ней во сне. Спросить маму о многом. Поговорить как раньше и прижаться к ней.

Но она не пришла ко мне. Теперь была моя очередь увидеть её наяву и поцеловать бледный холодный лоб, навсегда оставив в своем сердце.

В моём гардеробе почти не было черных вещей. Я не любила мрачную одежду. К чему строгость и сдержанность, когда в мире и без того порой не хватает ярких красок.

Но сегодня мне пришлось перебороть свою гордость. Подчиниться общим правилам. Сделать это ради мамы.