Повесть Оленька Александр Степанов (Greyson)

Посвящается той, которая хотела «мальчика, потом девочку, а потом ещё мальчика или девочку».

Надеюсь, это сбылось. Автор.

Плети паутину паук, плети… Случай превращается в причину, причина ― в следствие. На верёвочку судьбы нанизываются бусинки событий. Плывя по реке жизни, как часто мы берём вёсла в руки? Как часто принимаем решения сами, или ведомы судьбой?

После произошедших метаморфоз, изменивших судьбу повзрослевшего Алексея Печенина ― главного героя повести: «Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей», его вёсла лежали в лодке…

Обычно в общежитии института в субботу танцы до утра. Громкие разговоры. Многие навеселе…

Её я отобрал у первокурсников, когда поднимался к себе в комнату. Незнакомую девчонку. На лестничной площадке первого этажа. Они за руку тянули её вверх по лестнице. Она пыталась сопротивляться. Встретился с её взглядом, полным мольбы о помощи, и не смог пройти мимо. Взял её за руку, оттолкнул одного, другого и повёл за собой. Они увязались следом! Топали по ступенькам за нами: топ-топ, на втором этаже отстали. Хотя, если быть точным, они уже второй курс. Экзамены позади. Лето. Не долго «патлатикам» так ходить, на втором курсе военная кафедра, после Нового года остригут.

– Ты знаешь, куда попала?

– Что? ― спросила она, вытирая слезы.

Мы остановились у двери моей комнаты.

– Не понимаешь?

– Я с Таней пришла.

– И где твоя Таня? Ну-на дыхни!

– Мы чуть-чуть только выпили. С мальчишками.

– Ну-ну… Не похоже на чуть-чуть. С этими, что ли?

– Нет, со знакомыми. Мы сюда на танцы пришли. Я не знаю, где наши. И Тани нет…

В коридоре темно. С трудом попал ключом в замочную скважину. Включил свет в комнате.

– Проходи.

В моем временном логове по-казённому неуютно: три кровати, на двух из них голые панцирные сети. Штор нет. Напротив ― окна общежития механического факультета. На столе свежая газета Freundschaft, которую я купил в ларьке на автовокзале, книга Вальтера Гропиуса «Границы архитектуры», зачитанная мной до дыр, графин, пепельница с недокуренной сигаретой, наполовину пустая или наполовину полная? ― бутылка вина «Рислинг», кулёк с виноградом. В стройотряде «сухой закон», как не отметить пару дней свободы.

Я только вчера приехал. В комитет ВЛКСМ. Приехал, в чём был: в стройотрядовской куртке с эмблемой отряда на рукаве. На груди три жёлтые нашивки ― комсорг. Работа идёт к концу. Приехал, чтобы дела по комсомольским взносам уладить. Взглянул на девчонку, робко стоявшую на пороге. Вот навязалась на мою голову! Я уже имел печальный опыт, когда подобрал бездомного котёнка и имел от этого большие проблемы, куда его пристроить. Мне это надо? Тот же случай. Один к одному.

Застучали в дверь. Ногой.

– Это мальчишки, ― заплакала она. ― Не отдавай меня.

– Не отдам. Разберусь…

Подошёл к двери, открыл: Петров Сашка. Однокурсник. Он остался на лето лаборантом на кафедре органической химии и живёт в общежитии.

– Чего тебе?

– Алекс, пацаны говорят, первокурсники шалят. Помощь нужна?

– Сам разберусь.

– Понятно, ― кивнул он и взглянул на девчонку за моей спиной.

– Из-за неё?

– Вали!

Сашка хохотнул в кулак.

– Пошёл вон! ― возмутился я, закрыл дверь, повернулся к плаксе.

Мини юбка, босоножки беленькие. Ровные ножки. Дамская сумочка на длинном ремешке. Откуда она взялась? Глаза испуганные. Зелёные. Блузка беленькая, пластмассовые серёжки. Не встречал её раньше в институте. Откуда она?

– Не бойся, они не сунутся, ― сказал я. ― Минут десять подождём, провожу.

Девчонка всхлипнула и, отвернувшись, сказала:

– Куда? В нашем общежитии дверь уже закрыли, не пустят. И Таня не знаю где. Я у неё хотела переночевать: она в городе живёт. ― Девчонка заплакала. ― Мальчишки пристают. Таню бы найти. Я у тебя побуду. Можно побыть?

Навязалась на мою голову! ― подумал я и съязвил:

– И долго ты у меня собралась «побыть»? Я спать хочу.

– Я тоже хочу.

Опять заплакала.

– Хватит реветь! Не выношу, когда слёзы. У тебя что, водопад? Давай домой к твоей Тане провожу. Адрес?

– Я у неё не была ещё. Не знаю адрес. Можно у тебя побыть?

– У меня не гостиница, ― разозлился я. ― Койка одна. С какой стати? И спать я хочу!

Закурил и отвернулся к окну. Отвёл бы переночевать к знакомым девчонкам на пятый этаж, но они сейчас в стройотряде.

– Хорошо, объясни, как твоя Таня выглядит, ― согласился я, не найдя другого выхода.

– Как выглядит? Платье беленькое. Вот, поясок чёрный у неё и босоножки белые.

– Хорошо, поищу.

***

Вышел в коридор, прошёлся по всем этажам. Спустился в фойе. Почти никого. Лишь изредка: кто кучкуется, кто курит, а кто и обнимается, вышел на улицу: нет Тани! Была ли она вообще? Даже на улице душно, что за лето! Вернулся к себе в комнату.

– Нет твоей Тани! Что делать будем?

Подошёл к окну, закурил и тут же потушил сигарету. Потом комнату не проветришь: комары съедят. Решал, куда пойти спать. Детскую сказку вспомнил и усмехнулся над собой: «Была у зайца избушка лубяная, а у лисы ― ледяная. Пустил заяц лису переночевать, а она его из избы и выгнала!» К Сашке Петрову пойти? И кроватей свободных там нет. Знакомых в общежитии больше не было. Когда обернулся, девчонка стелила мою постель! Я удивился. Могла бы и поверх одеяла лечь.

– Свет выключи. Я стесняюсь, ― попросила она.

– Ещё с чего, с какой стати? ― ещё больше удивился я.

– Тогда отвернись, я спать хочу!

– Ну, ты даёшь! ― Я задохнулся от её наглости. ― Хорошо, выключу. Спи, если хочешь! А я у окна буду стоять! Мне пойти тоже некуда.

– Ну и стой.

Я выключил свет, вернулся к окну.

– Помоги только. Жмёт.

– Как?

– Сзади расстегни.

Обернулся. Такого вообще не ожидал. Более того, опешил! В комнате светло от окон общежития, напротив нас. Она без блузки. Спиной ко мне. Полоска беленького лифчика с застёжкой. Тонкая талия, узкие плечи, каштановый хвостик чуть ниже лопаток.

Конец шестидесятых годов, сексуальная революция только на подходе. Было и у нас несколько бойких девчонок в институте, но, чтобы так! Мало того, что блузку сняла, так ещё и расстегни! Разве откажешь? Пришлось повозиться. Пальцы не слушались. Застёжка из четырёх крючочков на спине. Не так просто. Не каждый день приходится лифчики расстёгивать.

– Какой ты неловкий! ― упрекнула меня. ― Теперь отвернись, ― сказала она, подняла руки к хвостику волос, одной рукой приподняла его, другой сняла с него резиночку, и волосы рассыпались веером. Сбросила юбку и, мелькнув трусиками, нырнула в постель носом к стенке.

– Теперь можешь повернуться.

– Я и не отворачивался!

– Так и будешь стоять, или спать? ― спросила, взглянув на меня.

– Так и буду! ― отвернулся и подошёл к окну. Неужели она действительно подвинется?

– Ну и стой!

Стало обидно. Что это я? С ней рядом лечь? Но разве уснёшь? Только намучишься. Пройдено, ну обнять разрешит, а потом целый день низ живота ныть будет.

– Что молчишь? ― спросила наглая.

– Буду у окна, ― буркнул я.

– Всю ночь?

– Да.

– Я тогда сплю. Можно?

– Спи.

Не знал, что делать. Решился. Подошёл к койке. На табуретке девчоночья одежда, её лифчик с мелкими чашечками…

– Подвинься.

– Это ты?

– Нет, дед «Мазай» и зайцы!

Снял куртку, разделся до трусов и нырнул под простыню.

– Подвинься.

Невольно прикоснулся к ней тыльной стороной ладони и понял: из одежды у неё сейчас только часики. Когда успела? Что, резинка жмёт? Долго лежал, затаив дыхание, боялся пошевельнуться.

– Спишь? ― спросила она шёпотом.

– Нет. Разве уснёшь?

Она повернулась и крепко обхватила меня руками за шею. Голова закружилась…

…в последний миг прервалось дыхание, всё растворилось, яркий свет ударил по глазам, промелькнуло лицо зеленоглазой. Опустошённый, сомкнул веки…

***

…Долго лежали молча. Такого, именно такого, яркого со мной ещё не было. Кто она?

– Залететь не боишься? ― спросил настороженно.

– Не боюсь. Сегодня можно, я знаю. Я красивая?

– Что? ― удивился вопросу.

– Я красивая?

– Наверное, да… Может и красивая, но… дура!

– Почему? Я же не знала, что так будет! Таня со своими одноклассниками познакомила, ― мы с ними пришли. А один сразу о свадьбе заговорил, жениться.

– На ком?

– На мне, ― похвалилась она.

– Откуда ты вообще взялась? На таких не женятся.

– Тупой дурак! Я ― другая! Я хорошей женой буду! Деток рожу! Хочу-хочу-хочу, чтоб всё было по-настоящему: семья, дети, муж. У меня мальчик будет, потом девочка и ещё мальчик или девочка.

– «Хочу-хочу…», ― передразнил я. ― Хотеть не вредно. Ты с какого факультета? Какой курс?

– Я не отсюда.

– Откуда тогда?

– Я в техникум поступила в этом году. Техникум Народного хозяйства. Школу без троек окончила и поступила. Буду техником швейного производства. Сейчас у нас подготовительные занятия. У тех, кто поступил

– Ближний свет твой техникум! А здесь как оказалась?

– Я же говорила уже, Таня с мальчишками познакомила, мы на танцы пришли. Я так танцы люблю! У нас сейчас подготовительные занятия в техникуме. У тех, кто поступил.

– Так сколько тебе лет, если сразу после школы?

– Не бойся. Восемнадцать уже… скоро будет… ― она привстала, соскользнула простынь по пояс, обнажив маленькую грудь, с любопытством взглянула на меня. ― Через восемь месяцев, ― Я прикрыл глаза. ― Что? Испугался? Мы же по взаимному согласию, ― улыбнулась она. ― Тебе самому сколько?

Я взглянул на её насмешливую улыбку:

– Девятнадцать. Двадцать скоро. Дура ты, ненормальная!