Жучок, уже начавший привыкать к своему новому положению подопытной крысы, старался не шевелиться. До определённого момента ему это удавалось. Но когда его «дыхательную мембрану» вдруг аккуратно но сильно залепили непонятной слизью, вырвавшейся откуда-то сверху и наглухо перекрывшую ему доступ любых газов, он впал в неистовство. Инстинктивно понимая, что это конец, начал рваться во все стороны и устраивать оргию. Но из сферы деваться ему было некуда. Через несколько секунд он бессильно рухнул, снова проваливаясь в чёрное небытие.

– Так-то лучше, – удовлетворённо моргнул лаборант. – Сейчас я про тебя всё узнаю, безмозглое ты насекомое. – Он снял полусферу и излюбленным приёмом – прямо пальцами – предварительно настроив лёгким движением мысли свою гарнитуру на нужный ракурс, увеличение и резкость, ввёл жуку в нервную сетку микроскопический электрод. Сработал анализатор когнитивного спектра, проникая в отдел ретроспективного опыта живого организма. Через несколько минут потекли расшифрованные данные аудиовизуального диапазона. Инглодр тут сам застыл, открыв рот. Перед ним во весь виртуальный монитор всплыла странная и жутковатая инсталляция, сопровождаемая хлопками и разрывами – последние секунды жизни букашки жившей, вероятно, миллионы лет назад, на другой планете и в другой галактике.

Цветовой спектр изображения был монохромно-серого оттенка, а кругом клубилось какое-то неясное марево. То ли день, то ли ночь? Толком неясно. Так же смутно что-то грохотало вблизи на одной ноте. Может, это ветер? Нет, вряд ли. Если прислушаться, можно было различить сплошную канонаду. Хлопки, практически непрерывные, они звучали всё громче и отчётливее. Серое марево на виртуальном мониторе вдруг странно засверкало. Мелькнули какие-то одиночные искры… Куда же несёт эту безмозглую букашку? Очевидно, что там опасно. Ещё искры… Ещё больше… Вдруг – страшный разрыв и всё рушится вниз, на местную почву светло-бежевого оттенка и безо всякой растительности. Ещё какой-то непонятный звук… Изображение тряслось и неприятно шелестело. Похоже, там происходило что-то очень опасное. Может, этих жуков вытравливали, как вредителей? М-да, неприятно… но надо смотреть до последней секунды. Работа такая, однако…

Последние секунды пришли быстро. Откуда-то сверху опустилось полупрозрачное туманное облако, закрывшее остатки видимости, ещё несколько трепыханий, похожих на конвульсии, и – всё… Чернота. Тихо, быстро и непонятно. Похоже, это действительно был какой-то инсектицид. Взрывной.

Сзади к нему подошла Арзарса. Она тоже видела всю инсталляцию через свой гаджет, и впечатление на неё она произвела сугубо удручающее.

– Там что, шла война? – выразила она свою очевидную догадку. – Этому жуку, похоже, досталось ни за что. Даже жалко его.

– Надо предъявить всё это наверх, – решил Инглодр, просмотрев запись ещё раз. – Не нравятся мне эти звуки на заднем плане. Как будто действительно артиллерия из прошлого работает. Возможно, мы нашли что-то уникальное, но не хватает параметрических данных для анализа, одна муть.

Арзарса немного ошарашенно кивала. Ей было достаточно уже одного факта наличия инопланетной жизни, но война, конечно, означала нечто большее. Жизнь, которую можно было назвать разумной, некая цивилизация, или несколько цивилизаций. Вероятно, диковатых и полуголодных, ведших ожесточённую конфронтацию между собой за ресурсы и сферы влияния в том, другом мире. Ей стало немного не по себе. Вспомнились уроки истории, где сухим, педагогическим языком искусственный интеллект рассказывал ей факты о глобальном термоядерном конфликте из прошлого Рибейседжа. Ненависть, лютая злоба, стремление разбить, добить любой ценой врага по другую сторону границы. Холодная бесконечная зима с кислотными сугробами на фоне почерневшего неба… И всеобщая ярость, парадоксальным образом переходящая в глухую апатию и уныние… Тогда казалось – это конец.