– You can take my breath away. I can be your hero17, – заканчивает он песню, смотря на меня одну.

Я хотела бы, чтобы сейчас никого не было вокруг, кроме него, и чтобы это обещание было настоящим. Николауш улыбается, ставит микрофон, я слышу аплодисменты и наблюдаю, затаив дыхание, как он спрыгивает со сцены и медленно, будто в каком-то кино, подходит ко мне. На нем костюм, расстегнутая голубая рубашка и взъерошенные волосы, которые он откидывает назад ладонью. Его глаза, такие красивые и искренние, горят необычным огнем. В это мгновение я чувствовала, что мы остались вдвоем во всем мире.

Честно признаться, никто никогда не делал ничего подобного для меня. Я всегда была девчонкой, недостойной подобных романтических жестов. Я скорее из тех, кого имеют в одном из классов и возвращаются к своей девушке в пышном розовом платье. Но сейчас, рядом с этим юным мальчиком, я чувствовала себя совсем девчонкой, лет пятнадцати, которая позволяет своему сердцу в первый раз распахнуться.

– Мы это не планировали, – произношу я одними губами, когда Николауш оказывается совсем рядом.

– Это импровизация от чистого сердца для той, кто была и будем моим героем. Может, однажды у тебя будет твой собственный, а пока позволь я попробую им стать, – улыбается он, и от этой улыбки мое сердце щемит где-то в таком месте, о котором я не догадывалась.

– А если ничего не получится? – Я не знаю, о чем он просит и на что я соглашаюсь, но все равно боюсь того, куда это может зайти. Игра ли это сейчас или уже что-то настоящее?

– Посмотрим, – смеется он возле моих губ.

Его руки бережно касаются моих плеч, поднимаются выше, и пальцы гладят щеки. Он всматривается куда-то глубоко, будто проникает под кожу.

– Просто попробуй, – шепчет он и касается моих губ в легком, почти невинном поцелуе, обещающем что-то необыкновенное, новое, непонятное и такое пугающее. Я совсем не это планировала и вовсе не собиралась быть рядом с мальчишкой. Но его слова, глаза, губы дарят такую гамму чувств, что я уже и сама не понимаю, чего хочу и куда стоит идти.

Реальность происходящего почти осязаема – десятки глаз смотрят на нас, перешептываются, и уже завтра вся школа будет знать, что мы вместе. Эту песню он посвятил мне, и это видели все присутствующие. Теперь каждый человек, кто был в этом зале и даже кто не был, будет знать, что я с ним, а он со мной. Он хотел этого и вот получил. Может, ему совсем не нужна моя помощь, только присутствие рядом.

Или я слишком много думаю и нужно просто попытаться насладиться этим моментом. Его губами, прикосновениями и обещаниями.

– Я рада, что ты это надела.

Голос моей матери слишком близко, и я против своего желания поворачиваю голову к ней, лишая себя возможности смотреть в окно на проезжающие мимо автомобили. За окном барабанит непривычный для Лиссабона дождь, создавая еще более гнетущую атмосферу, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Я нахожусь в замкнутом пространстве представительской машины, внутри которой приятно пахнет кожей, вот только все, что могло бы порадовать меня, сейчас окрашивалось красками негатива из-за присутствия моей дорогой матери.

– Я так счастлива, что тебе нравится, – стараюсь придать голосу максимально саркастический окрас, надеясь, что мать оценит мои старания и обязательно отреагирует.

– Не обязательно быть такой, Марианна, можно проявить немного благодарности хотя бы за то, что на сегодняшнем вечере ты будешь выглядеть прилично, а не как всегда.

Бинго. Вот и реакция.

Да, я оделась сегодня максимально под стать вечеру, на который мы направляемся, но всему причиной совсем не моя семья и мое неутомимое желание их порадовать. Нет, черное облегающее платье на тонких бретелях с разрезом до середины бедра, черные босоножки на тонкой шпильке, украшенные небольшим алым пером сбоку, легкий макияж с моими потрясающими красными губами – все лишь потому, что этот вечер принадлежит обществу журналистов Португалии, а именно в этом обществе мне и хотелось бы оказаться в самое короткое время.