– Моя благодарность неиссякаема. Как можно не быть благодарной за такое количество денег, которое сыплется на вас просто за то, что вы дышите воздухом и появляетесь вот на таких встречах, как эта. – Я, как всегда, демонстративно закатываю глаза, не лишая мою мать возможности посмотреть на это.

– Боже, Марианна, почему ты стала такой? Я совсем не так тебя воспитывала. – Она потирает переносицу и страдальчески откидывает голову на подголовник, видимо, надеясь заставить меня чувствовать себя виноватой. Но моя дорогая мамочка забыла, что времена, когда я верила ее фантастической актерской игре, прошли.

– Смешно, мама. Ты – и воспитывала. Эти истории рассказывай своим друзьям, которые еще верят в подобные байки. А меня можешь не обманывать. Все мы прекрасно знаем причины, по которым я нахожусь сейчас в этой машине рядом с тобой.

– Я тысячу раз просила не называть меня мамой. – Она больно щиплет меня чуть выше разреза моего платья, как всегда, оставляя след там, где его никогда не увидят.

Да, моя мать никогда не била меня в прямом смысле этого слова. Я не летала с лестницы и не встречалась головой со стеной. Нет, она выбирала маленькие и очень болезненные уколы: щипки, тычки – очень взрослые способы показать, что ты главный и можешь делать все что заблагорассудится. Однажды это перестало приносить боль, и я каким-то чудом научилась чувствовать себя самостоятельной и способной не реагировать на садистские наклонности моей мамочки.

– Конечно, сеньора Инфернати. Как вам захочется. – Я отворачиваюсь к окну, считая минуты до того момента, когда двери машины распахнутся и я смогу вдохнуть свежего воздуха и сбежать от этой скрытой манипуляторши и мучительницы.

Дани и мой отец Виктор отправились на новом автомобиле брата, подаренном ему несколько дней назад просто потому, что он такой замечательный сын и предыдущий я разбила. Мне же пришлось оказаться в этой душной, пропитанной ненавистью машине.

– Так-то лучше. Не забывай, что мы с отцом позволили тебе вернуться и сейчас ты можешь присутствовать в высшем обществе, а не в компании привычных тебе отбросов. Ты должна быть благодарна. Надеюсь, это понятно, – цедит она сквозь зубы так, что ее бордовая помада практически не видна за этой гримасой, отражающей все презрение мира, которое всегда будет обращено ко мне.

– Вам, сеньора Инфернати, тоже не стоит забывать, почему вы позволили мне вернуться. Ваши с Виктором секреты, а именно желание оставить их таковыми, заставили вас вернуть свою нелюбимую дочь под крыло богатства и беззаботности. И будем честны, мы обе прекрасно знаем, что наше соседство выгодно для обеих сторон. Пора осознать, что власть уже давно не в твоих руках. Всегда считала, что ты более умная.

Она шевелит губами, будто рыба, видимо, пытаясь собрать мысли в своей голове и облечь их в какие-то слова, но все попытки тщетны. Ей, правда, в кои-то веки нечего сказать.

– Шантаж матери доставляет тебе удовольствие? Гордая, напыщенная девчонка, это не приведет тебя ни к чему хорошему.

– Ты только что сказала, что не мать мне. Признайся, то, что ты меня родила, что, кстати, все еще остается под большим вопросом, все же не делает тебя моей матерью. Не смеши ни себя, ни меня. С появлением Дани все поняли свою роль в этой семье. Ты сама отвела мне такую позицию, и не надо теперь разыгрывать удивление от того, что я прекрасно справляюсь с тем, что вы мне предназначали.

– И как Даниэль не видит твоего настоящего лица? Маленькая сучка.

Я видела в ее глазах желание ударить меня наконец и покончить с этим поедающим желанием применить силу в отношении меня, но ее руки оставались прикованы к подолу вечернего платья, хотя она и сжимала их до побелевших костяшек.