– Что ты тут делаешь? – заставляю себя сказать, и эти слова, кажется, выжимают из меня последние силы, так что я снова закрываю глаза и вижу перед собой звезды. Серебряные звезды.

– Слышал, ты спасла моего братишку. Решил убедиться, что и сама осталась жива. Он не стоит таких жертв. – Сам встает со стула и пересаживается на край моей койки так, что я могу касаться его своими дрожащими пальцами.

– Я ничего не помню, только яркий свет, и все.

– Может, это и хорошо, и в твою голову больше не придет такая гениальная мысль, как спасать моего младшего брата, наплевав на свое здоровье.

Он разговаривал со мной так, будто мы были знакомы много лет и у него есть какое-то право поучать меня. Если бы я не чувствовала, как болит каждая частичка моего тела, возможно, я бы нашла что сказать, но сейчас могла только смотреть на его красивое лицо и моргать, пытаясь унять сердцебиение, которое выдавало меня с помощью подключенной ко мне аппаратуры. Но, кажется, Сама совершенно не волновали звуки, исходящие от монитора рядом с нами, он смотрел прямо на меня, мне в глаза или, может быть, в душу, но вряд ли он сейчас мог бы ее разглядеть, я давно ее продала.

– Скажешь, что со мной?

– Вы попали в аварию, MINI Cooper влетел в вас на полной скорости. Повезло, что водитель, видимо, не первый раз за рулем и смог вовремя выкрутить руль и увести машину от лобового столкновения, поэтому основной ущерб от удара об отбойник и дерево. У тебя сломана нога, пара ребер. Лицо – скорее один синяк, как и руки с грудью. Но в целом ты ничего.

Он замолчал. Я лишь надеялась, что Сам не собирался сказать «в отличие от моего брата». Я затаила дыхание, чтобы услышать приговор, вспоминая, как закрыла собой Ники. В моей голове пронеслись мысли о том, что, возможно, аварию спровоцировала я, отвлекшись на Ники. Наверное, именно поэтому я инстинктивно ринулась его спасать, боясь, что моя ошибка может стать для него фатальной. Я совершала немало плохих поступков, но никогда не хотела, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Особенно он, лучший друг моего брата, Ники, тот, к кому я испытываю неоднозначные чувства. Почти такие же, как те, что бушуют внутри меня сейчас, когда его брат сидит на моей кровати и пульс зашкаливает за сотню.

– С Николаушем все в порядке, он должен вот-вот прийти. Так что мне нужно убираться.

– Ты пришел сюда один?

– Мне нянька не нужна, малышка. Хожу куда хочу и к кому хочу. – Он улыбается еще шире и касается моей руки, и я ощущаю его прикосновение как ожог, но не могу себя заставить убрать руку или сказать что-то. Кажется, мне хочется сгореть в этом огне.

– Зачем? Мы же совсем не знакомы.

– Можно знать человека много лет и не знать его вовсе, а можно встретить красивую девушку, увидеть ее улыбку и глаза с миллионом осколков и знать, что видишь отражение себя в человеке.

Он сжимает мою руку, и внутри все сдавливает. Но я не чувствую боли, его слова отдаются где-то очень глубоко внутри меня. Но я ведь знаю, что так не бывает и его красивые слова останутся лишь словами. С такими парнями только так и бывает. Слова и улыбки, а дальше боль от расставания.

Я могу смотреть лишь на наши соединенные руки, но не имею возможности ничего сказать, я и думаю-то с трудом. Но я чувствую. Это все правильно в своей ненормальности, и от этого слишком хорошо. Или это говорят таблетки во мне. Мы слышим в коридоре чьи-то голоса, и взгляд Сама становится серьезным.

– Я сюда не очень легально попал – не мог тебя не увидеть. Но сейчас нужно бежать, пока не застукали. Скоро увидимся, малышка.

Он наклоняется и касается уголка моих губ своими, и это непередаваемое ощущение. Самый плохой парень сейчас в моей палате, чтобы узнать, как я. Будто мои девичьи грезы пятилетней давности сбылись. Вот только мы совсем не школьники, и совсем скоро придется осознавать реальность. Но пока я могу лишь сжать свои пальцы вокруг его запястья и постараться показать глазами все то, что не могу выразить словами.