– Бежим, Сыч! – заорал один из бандитов.

– Пошёл ты! Стреляй в хренову суку.

Пиромантка посмотрела на атамана. Тот, не вставая с карачек, попятился.

– Твои глаза. Что, сука, с твоими глазами? – крикнул Сыч.

Он не мог знать, что тело девушки уже рвалось на части от пробуждённого дара. Кровь бурлила в жилах, магия ликовала, и Иса чувствовала себя ни много ни мало всемогущей.

– Лучше беги, – отчеканила она и стукнула кулаком о землю; трава воспламенилась, и огонь побежал в сторону разбойничьей кодлы.

Когда последний бандит скрылся из виду, Иса с трудом подавила огонь и упала на землю, разрешив себе вновь стать слабой и беззащитной. Запах паленого волоса навязчиво лез в ноздри, и она чихнула.

– Ничего себе, – выдохнул Блак.

Ренан уселся рядом с Исой и погладил её по спине. Рука виленсийца подрагивала.

– Ты как?

– Жива, как видишь, – Иса неопределенно повела плечом. – Вы не ранены?

Оба были целы, только Блак прижимал ладонь к порезу на шее, к счастью, неглубокому. Друг пристально посмотрел на Ису, плюнул в сторону и спросил:

– Ну и как тебе удалось скрыть от наставников такую мощь?

– Я очень старалась, – выдохнула чародейка. – Подними меня, пожалуйста. Ой, погоди, бери под мышки!

Блак помог ей встать на ноги. Иса пошатнулась, но не упала – он не дал, прижал к себе, как ребёнка. Иса уткнулась носом в широкую грудь и, смутившись, сжалась в комок. Запах кожи и металла перекрыли дым и золу. Хватка друга была крепкой, но одновременно какой-то нежной, бережной.

– Всё в порядке, – выпалила она и отстранилась. – Сейчас приду в себя и…

– Что с руками, мелкая?

Иса отдёрнула ладони и попыталась спрятать за спину, но Блак перехватил запястье. Да уж, ему открылась неприятная картина: почерневшие ногти, набухшие пузыри ожогов, что облепили пальцы и уходили под кожаные наручи.

– Ей больно, Блак, полегче, – проговорил Ренан, но тот лишь поджал губы.

– Это началось, когда я впервые призвала лёд, – уголок рта Исы дёрнулся.

– Не понимаю.

– Я тоже ничего не понимаю, и потому ищу наставника. Возможно, если я смогу освоить магию льда, то мой дар… уравновесится. И я не сожгу сама себя в один прекрасный день.

Блак промолчал и прижал её кисть к губам. Иса ахнула.

– Твоя кожа горит, – отметил он и, как ни в чём не бывало, обратился к виленсийцу: – Можешь помочь?

– Я могу приготовить целебную мазь, но нужно время.

– Не стоит, оно само пройдет.

Блак посмотрел на Ису, как на идиотку.

– Они исчезнут до утра, – она поспешила объясниться. – Так было всегда. Дар лечит меня изнутри, и даже не вздумай отрицать, что это возможно.

– То лечит, то калечит, – буркнул друг. – Ты не врёшь?

– Клянусь.

– У нас, кстати, проблема, – вставил Ренан. – Лошади разбежались. До Кире́на придётся идти пешком.

Разбойники не успели уволочь поклажу, но разбросали вещи путников по всей поляне. Они собрали то немногое, что успели снять с лошадей, скатали одеяла и уже впотьмах вошли в заветную рощу. Ренан вызвался первым стоять на часах, как наименее пострадавший в стычке.

Несмотря на чудовищную усталость, Иса долго лежала без сна. Свернувшись калачиком, она баюкала обожженные руки и тайком глотала слезы – только бы спутники не заметили. Ощущение божественной мощи и силы, подчинявшейся её воле, испарилось, будто вода с раскалённых банных углей, оставив после себя тяжёлый душный дым.

Когда наставница Патима впервые увидела подобный «взрыв», она долго не могла найти слов, чтобы подбодрить – или отругать – свою ученицу. Вернув былое самообладание, ифритка заявила, что кардинально изменит программу обучения юной подопечной. Групповые занятия подошли к концу, и наставница приняла Ису к себе на индивидуальное обучение.