Торин, чья судьба оставалась нерешённой из-за всех этих событий, стоял на берегу, вглядываясь в тёмные воды озера. Его профиль, освещённый мерцающим светом факелов, казался высеченным из камня.

– Что-то большее, чем мой проступок, свело все эти силы в нашем поселении сегодня, – проговорил он тихо, обращаясь к подошедшей матери.

Сура, невысокая, пожилая женщина молча кивнула:

– Что говорит тебе твоё сердце сейчас?

Торин долго молчал, глядя на неподвижную лодку, чей силуэт чернел против светлой глади озера, отражающей звёзды.

– Не знаю. – наконец ответил он.

Так они стояли до глубокой ночи – сын и мать, один под угрозой изгнания, вторая верная ему до конца, – наблюдая за неподвижной лодкой с её молчаливым экипажем, которые, не сходя с неё стояли до утра на привязи к причалу, не пытаясь заговорить с озеранцами, а озеранцы не пытались заговорить с ними.

А в гостевой хижине пятеро легендарных охотников-воинов собрались в тесный круг, тихо переговариваясь на языке, который никто в поселении не понимал. Их лица, частично освещённые тусклым светом очага, были серьёзны и сосредоточены, как будто они решали судьбу всего поселения, а возможно, и судьбу всех земель вокруг Великого озера.

Над поселением озеранцев повисла тревожная тишина ожидания, нарушаемая лишь отдалённым уханьем ночных птиц и тихим плеском волн о борта загадочной северной лодки.

Ночь окутала поселение Восточных Земель плотной вуалью тьмы, разрываемой лишь редкими огоньками факелов на сторожевых башнях. Созвездия, похожие на россыпь драгоценных камней на черном бархате, неторопливо плыли по небу, безучастные к земным делам. Море тихо шептало свои вечные песни, набегая на прибрежные скалы и оставляя на них белые кружева пены.

Торин крался сквозь сумрак, словно призрак, неслышно ступая по мягкой траве. Годы, проведенные в дикой местности, научили его двигаться бесшумно, сливаясь с тенями, словно он был их частью. Его сердце грохотало в груди подобно военному барабану, отсчитывая секунды до встречи с той, что занимала все его мысли.

Хижина Лиары находилась на восточной окраине поселения, частично скрытая разросшимися кустами дикого шиповника. Через небольшие просветы между ставнями пробивался тусклый свет – внутри еще горел огонь. Торин замер, прислушиваясь. Двое часовых – приспешники Ренара – прохаживались неподалеку, лениво переговариваясь.

– Думаешь, он явится? – донесся до Торина приглушенный голос.

– Если не круглый дурак, то нет, – ответил второй, зевая. – После утреннего собрания совета только полный безумец решился бы показаться рядом с ней.

– Ренар был в ярости. Никогда не видел, чтобы он так бесновался.

– Еще бы! Парень решил забрать себе его девушку, да еще при всем племени…

Торин скривился, вспоминая утреннюю стычку. «Если бы вас было меньше, Ренар, я бы тоже разбил твой нос», – мысленно ответил он, сжимая кулаки.

Дождавшись, когда охранники отойдут дальше, Торин бесшумно пересек открытое пространство и скользнул к задней стороне хижины. Осторожно постучав в маленькое окошко, он замер, напряженно вслушиваясь в тишину.

Через мгновение ставни дрогнули, и в проеме показалось лицо Лиары – бледное в лунном свете, с широко распахнутыми глазами, в которых отразились звезды.

– Торин? – выдохнула она. – Ты с ума сошел! Они же ждут тебя…

– Открой, – прошептал он, – я должен увидеть тебя.

Лиара исчезла, и через несколько мучительно долгих мгновений тихо скрипнула дверь с противоположной стороны дома. Торин быстро обогнул хижину и проскользнул внутрь.

В тесном помещении пахло травами, развешенными под потолком, и свежим хлебом. Огонь в очаге почти угас, оставив лишь тускло-алые угли, отбрасывающие мягкие тени на стены. Лиара стояла посреди комнаты – стройная фигура в простом длинном платье из домотканой материи, с распущенными темными волосами, ниспадающими на плечи подобно водопаду в ночи.