– Вас не спрашивали! – обозлилась Софья Денисовна. – Душа моя, оставайтесь здесь, сколько вам будет нужно, Вы нас не потесните.

– Отлично, и не забудьте оплатить комнату. Софья Денисовна, Вы устроили из имения моего отца дом милосердия!

– Прекратите это, ну разве Вам чуждо всё хорошее?

– Всё в порядке, я Вас долго не потесню, но вернуться домой я сейчас правда не смогу, – сказала Софья, утирая слёзы, и Наталья придержала её за плечи, чувствуя нарастающее отчаяние в своей собеседнице. – А вдруг те люди снова вернутся?

– Не вернутся, я Вас уверяю, душа моя, дважды они не нападают, но я решу этот вопрос.

С этими словами Софья Денисовна решительно поднялась и покинула зал, плечом задев Иллариона, на выходе приказав готовить лошадей. Сидеть и утирать слёзы дворянке она намерена не была, но решить её проблему была настроена. Терпению её настал предел.

– Знаете, мне кажется, что Илларион прав, что Григорий более ко мне не вернётся.

– Что Вы такое говорите! Будете Вы ещё его слушать. Отдохните, скоро прибудет Татьяна Алексеевна, и мы все вместе наведаемся в Ваш особняк. Вот увидите, там нет ничего страшного, а Софья уже решает вопрос с Вашими грабителями.

– Нет-нет, я не поеду обратно в особняк, не сейчас!

– Мы ведь будем с Вами.

– Нет-нет, я лучше останусь на улице, чем поеду туда сегодня!

– Прошу Вас, не тревожьтесь. Тогда я поеду сама.

– И здесь откажете в моей помощи с перевозкой? – Илларион скорее спросил для приличия.

– Разумеется, мы вообще в Вашей помощи не нуждаемся.

– Можно Вас на минуту?

– Зачем?

– Поговорить, Наталья Владимировна.

Хоть и недоверчиво, но Наталья поднялась. Он ухватил её за предплечье и вытянул из комнаты в коридор.

– Вы в своём уме?

– А что не так?

– Сначала Вы даёте ей ложную надежду своими высказываниями, думая, что надежда – это панацея, а теперь собираетесь лично наведаться в дом, который посетили грабители и, предположительно, анархисты? Давно получали пулю в живот?

– Умоляю Вас, прекратите. Какое Вам дело до того, куда я отправляюсь? К тому же никаких грабителей там нет и больше не будет, а если Вы намекаете на своё сопровождение, в Вашей защите я… – с этими словами она ухватила его за запястье и грубо сбросила с себя руку, – не нуждаюсь.

Она уже гордо задрала подбородок и собиралась уйти, но он снова вцепился с силой в кисть её руки, прошипев сквозь зубы:

– Сначала Вы продолжаете публикацию статей, потом едете смотреть на грабленые анархистами дома, а потом лично заявитесь в логово «Памяти Каталонии» и попросите добить Вас? Вы думаете о том, что никто и не подозревает, что Вы живы?

– Что за глупости? Ничего подобного я делать не собиралась, Софью Алексеевну надо утешить. Дело простое, никто даже не заметит меня.

– И давно Вы перестали бояться темноты, откуда такая самоуверенность? Как бы потом не пришлось утешить Вас. Я запрещаю Вам.

– Вы мне? А с каких это пор Вы раскидываетесь запретами? Вы мне не наставник, – она взглянула с вызовом и уже снова хотела вырвать руку, но Илларион продолжил, сменив шёпот криком.

– Останетесь здесь, и всё на том. Я поеду сам.

– Да с чего бы!

– Подумаете головой, сейчас Вы нужнее Софье в качестве поддержки. Сами ведь сказали – дело гроша не стоит. Так какая Вам разница, кто обеспечит ей безопасное возвращение домой?

– Ещё минуту назад Вы отказывались помогать Софье. Так хотите, чтобы она быстрее уехала?

– Я волнуюсь не о Софье.

Повисло неловкое молчание. Наталья поразмыслила с минуту.

– Вы правы, мне нужно побыть с Софьей Алексеевной. Но Вы обязательно ей поможете и вернётесь с докладом.

– Я знал, что мы сможем договориться. Поймите, я ведь беспокоюсь о Вашей безопасности.