Хотелось снова нагрубить, Наталья уже разомкнула губы, чтобы ответить ему, но Илларион разжал пальцы и вышел к гостье раньше, чем она успеет издать хоть звук.

– Вы знаете, я поеду и проверю Ваш особняк сам, оставайтесь здесь.

Софья подняла заплаканные глаза и в недоумении смотрела то на него, то на дворянку, ища подвох и намёк на это в её глазах, но не увидела причин не доверять, потому сжала руки в замок.

– Спасибо Вам. Честно сказать, Софья Денисовна не отзывалась о Вас лестно, но я рада, что брат её мужа такой же достойный, как и он сам. Если Наталья не видит в том ничего зазорного, то и я удостою Вас такой чести, – с этими словами она вложила в его ладонь ключ от дома, поколебавшись с минуту перед тем, как разжать пальцы.

– Разумеется, обращайтесь, – Илларион улыбнулся, но ухмылка его Наталье не нравилась, и она всё ещё смотрела на него с подозрением, однако как только заговорила Софья, сомнения её развеялись – может и не стоит вовсе быть такой грубой с тем, кто протягивает руку помощи.

С этими словами Илларион откланялся, а следом за его шагами послышался скрип двери и перебой каблучков.

– Софья, мне сообщили обо всём, что случилось! – воскликнула Татьяна при её виде. Она бросилась к подруге и обняла её с таким трепетом. Пришлось начать эту страшную историю с самого начала, а поскольку меры были уже приняты, эмпатичной и нежной душою Татьяне оставалось лишь всхлипывать вместе с ней и внимать каждому слову, глубоко сожалея.

***

Весь день проходила Ангелина как в тумане. Письмо Глеба заставило её прийти в недоумение, она не знала, что и думать, как поступить. А вдруг ловушка? Вдруг монархисты хотят подставить её, проверяют на верность? Глеб точно не мог так с ней поступить! Но что если это часть его большого плана для общего плана? В таком случае подвести «своих» она не может.

Виктория не могла не обратить свой взор на затравленный вид своей подопечной.

– Вам дурно? – поинтересовалась она за обедом.

– Ваше Сиятельство, это не стоит Вашего беспокойства.

– Если Вас что-то гложет, просто расскажите мне. Это приказ.

– Нет, всё действительно… в порядке. Быть может, я просто захворала.

– Идёмте-ка в сад, – заключила Виктория и встала из-за стола. Прислужницы дома учтиво поклонились ей и прожгли взглядом попавшую в милость княжны Ангелину.

На выходе скрыв бледную кожу под чёрным зонтом, Виктория ступила на задний двор, стараясь держаться в тени от крыши особняка.

– Скучаете по семье?

Хотелось сказать правду, но Ангелина проглотила этот ком. Она не может доверить Виктории того, что действительно мёртвым грузом повисло на её сердце.

– Да. Я мало что помню о ней, но рядом с Вами, Ваше Сиятельство, я чувствую такое же тепло… это наводит меня на разные мысли.

В действительности семьёй её кого-то конкретного назвать было трудно, и никакого тепла она не помнила. Братья Дерябины всегда работали в своих интересах, дела им до неё не было, а тётку тем более второй матерью ей не назвать. На ум приходил разве что наивный Владимир. Пусть его любовь и была всего лишь инструментом, порой она вспоминала, как любила его в первую их встречу; думала, как он с ней искренен, как был готов ради неё пойти против мира, как клялся ей в верности, даже переступил через себя и не подчинился воле родной сестры. Пожалуй, его можно было бы назвать своей маленькой семьёй, ведь ради друг друга и «Памяти Каталонии» они оба отказались от всех благ и родного дома. Она даже поймала себя на мысли, что ждёт его возвращения домой поскорее, чтобы открыть ему весь тот кошмар, что с ней случился.

– Знаете, когда я была столь же молода, всё было иначе, – начала Виктория. – У нас в доме приняты… сложные семейные отношения. Моего отца не стало очень рано, заболел да умер – больше ничего не знаю. Знаю, что из семьи он был знатной, как долго к тому союзу готовился мой дед. С самого рождения они были обещаны друг другу. Да что уж там, я была ещё мала, чтобы всё понять. Я – единственное что осталось от их союза, ну и может пара дорогих заморских украшений. А потом мама влюбилась, по-настоящему. Такая глупость. Партия моей матери совсем не нравилась ни двору, ни её собственным родителям. Он был человек простой, небогатый, имущества толком не имел и совершенно не подходил в пары леди. А она с ним сбежала, отказалась от богатства. Я же осталась здесь и больше никогда не видела её. Тогда я думала, что одинока, что лишилась семьи, но теперь понимаю, что всё это вымысел. Мой дед воспитал меня достойной леди, княжной, и передо мной склоняется каждый человек в нашем городке. Мы думаем, что нам нужна семья, чтобы любить и чувствовать себя в безопасности, но истинная сила и воля заключается в нас самих. Понимаете, дорогая? Это только снижает Ваши шансы на выживание сейчас. Либо Вы собираетесь и сами за себя, либо ищите невидимую опору и скучаете по былому. Подумайте об этом и перестаньте вести себя так… недостойно моего двора. Вы простите, просто захотелось открыться вам.