Океан, небольшой такой галечный мыс и сопки – огромный плацдарм из сыпучего камня. И один цветочек какой-то, один-единственный, нежно-розового цвета. Растет себе и растет. Откуда он растет? Я попробовала разгрести и посмотреть, что там под ним. Никакой земли не видно, ничего подобного. Вот такие чудеса на Чукотке есть.

У океана магическое воздействие на человека. Я всегда гордилась, что жила на берегу Северного Ледовитого океана. И я рада, что моя молодость прошла не среди суеты какой-то, а в этом совершенном умиротворении. В этой невероятной красоте.

Каждый по-разному попадал в Певек. Кого, как меня, манила романтика, кого звала геология. Работать на вечной мерзлоте тяжело, но интересно. Народу было не так много в поселке Певек. Правда, когда открыли золото, самолеты только и успевали везти народ на трактовую, в поселки, которые далеко от Певека располагались. Добыча золота началась полномасштабно. И поиски золота увеличились. И поэтому народу прибавилось. Но все равно мы все, живущие в Певеке, знали друг друга. Каждый день ты по этим коробам ходишь, встречаешься, сталкиваешься с кем-то. Даже был такой обычай: просто говорить «здравствуйте» человеку незнакомому, как это бывает в деревнях. Такая была обстановка. Кто-то выделялся для тебя из толпы, кто-то был такой, как все. Вот Сережа Гулин меня поразил сразу. Его в шутку дразнили Лордом Байроном. Он держался совершенно отстраненно от всяких коллективов. Ни с кем никаких тусовок.

Сергей был петрограф, специалист по гранитам. Он не любил беседовать с малознакомыми. Не делился никакими геологическими мыслями. У него были свои друзья, но они все, в основном, остались в Ленинграде. А в Певеке, по-моему, было 2–3 человека – не больше, с которыми он как-то общался.

Вот, скажем, геологический вечер. Первый большой сбор, на котором я была. В тот момент, когда что-то налили в рюмки, Гулин как-то аккуратненько с этой рюмочкой отправился от стола в какой-то самый дальний угол зала. Когда кто-то к нему подошел, он тут же поставил рюмку на окно. И заспешил куда-то. В общем, он всегда сторонился людей. Если ему начинали задавать вопросы, он находил причину для того, чтобы прервать беседу. Вопросов он вообще не любил. И подчеркнуто отдельно жил.

Поначалу, когда он приехал, места не было даже в геологическом бараке, и его поселили в красный уголок. И там он был самым счастливым человеком, потому что не надо было никого пускать к себе. Он просто закрывался на ключ и из-за двери всем отвечал:

– Пишу статью. Занимаюсь отчетом.

Потом, когда Гулину пришлось жить вдвоем в одной комнате с Куваевым, они прикрепили с помощью скрепок фотографии над кроватями: на одной – Гулин, на другой – кудрявый рыжий Олег, чтобы никто не перепутал кровати. Гости Гулина должны были садиться на кровать Гулина. А друзья Куваева, соответственно, на другую. Так они делили территорию.

Столько добра они сделали мне. Они определенным образом сформировали меня как человека. Такая, какая я есть, я стала благодаря тому, что жила рядом с двумя парнями, которые ничего не боялись. Которые любили работу. Которые, как казалось на первый взгляд, не совершали никаких подвигов. Но само их существование было и подвигом, и авантюрой, и романтикой. И ни на что не похожее житье-бытье.

Сергей Гулин не очень любил Певек, в том числе еще из-за того, что не довел до конца то, что было его удачей, его звездой. Он приехал в Певек через два года после окончания ленинградского Горного института уже маститым геологом. Ему было тогда двадцать четыре года. Он уже открыл знаменитое Томторское месторождение редкоземельных металлов, которые используются обычно при строительстве трубопроводов. На Земле их очень мало. Большая партия геологическая работала за год до Сереги и не заметила, а он открыл Томторское месторождение! Это большое по площади месторождение в Якутии. Богатейшее.