— Отчего же вы не убили его, — кровожадно поинтересовался Тристан, — как только заподозрили неладное? Кажется, моя версия с любовником оправдывает себя?

— Не будьте так ревнивы, господин инквизитор! — вздохнула герцогиня. — Проклятое человеколюбие…

***

— Вся эта история, — заметил Тристан, — здорово смахивает на смену власти. Вы, Ваше Высочество, хотите примерить корону трехногого гаденыша? Я, конечно, буду рад нанизать его на меч, и поджарить, как поросенка, с яблоком во рту в вашем же камине. Но…

— Не нужно думать обо мне так дурно, — огрызнулась женщина. — Вы не знаете порядка наследования этого титула! Я не стану королевой по наследству, если вы на это намекаете. Корону Его Величества можно только взять силой — или получить из его рук, но не унаследовать. Тьма укажет, кто достоин, но не трехногий шут. Так что нет, мои помыслы бескорыстны.

— За что же Тьма сочла его достойным, если даже вы отзываетесь о нем с пренебрежением?

— За вас, инквизитор. За вас. Тьма любит вас.

— Странная любовь, — Тристан нахмурил брови. «Тьма любит вас» — эти слова тяжелой каплей упали в омут его памяти, всколыхнули ее, словно темный сонный пруд. Кто-то так уже говорил, но давно. Или память крепко уснула. Но как бы Тристан ни старался, он не смог припомнить, кто так сказал. — Если за мое убийство Тьма раздает высокие титулы и могущество.

— Тогда она коснулась вас в первый раз, — прошептала герцогиня. В ее тихом голосе послышалась мечтательность. — И вы смогли ее поразить. Она ведь не подарила вам смерть и забвение? Она ведь сделала вас демоном? Своим слугой, которого она любовно касалась каждый день. Она не хотела вас отпускать, хотела вас присвоить. Навсегда. Но вы сумели и из ее цепких пальцев вырваться. За тот время, что она владела вами, она и наградила шута короной. Он сделал Тьме очень дорогой подарок. О, инквизитор! Многие женщины вас любили, но вы постоянство не отличаетесь.

Голос женщины звучал спокойно, но в нем слышался смех.

— Мое постоянство не ваша забота, — огрызнулся Тристан. — Итак. Считайте, что заказ принят. Эта трехногая каракатица, этот уродец пожалеет, что родился на свет.

— Инквизитор, — усмехнулась женщина. — Он итак жалеет каждый день, горько жалеет!

— Мне это безразлично, — резко бросил Тристан. — Есть у вас еще какие-то пожелания? Может, его следует убить каким-то особенным способом?

— Нет, — герцогиня пожала плечами. — Наверное, только вы сможете понять, как именно это правильно сделать.

— Тогда разрешите мне откланяться, — произнес Тристан холодно.

— Куда вы собрались, инквизитор, — насмешливо поинтересовалась она. — Не так быстро. Я иду с вами.

— Что?!

— Я иду с вами, инквизитор, — твердо повторила женщина.

— Желаете посмотреть? — насмешливо фыркнул Тристан, припоминая плененного некроманта в подвале. — Убедиться лично?

— И это тоже, — бесстрастно ответила она. — Но больше всего меня интересует успех предприятия, поэтому я буду прикрывать вам спину.

— Вы?! Мне?!

Тристан расхохотался и красноречиво окинул взглядом тонкую фигуру женщины, ее талию, затянутую в корсет, руки в дорогих перчатках.

— А вы уверены, что сможете? — со скепсисом поинтересовался он. — Уверены, что в нужный момент вам не понадобится срочно упасть в обморок?

— Ваш мальчик сможет, а я нет? — в тон ему ответила герцогиня.

— Мальчик, — едко ответил Тристан, — обучается этому! Мальчик уже не боится вида крови и смерти! А вы…

Договорить он не успел; двери в кабинет герцогини раскрылись с таким треском, будто по ним наподдали ногой, да впрочем, так и было.

Растрепанный, в порванной одежде, ввалился Густав, следом за ним — несколько оборотней из свиты герцогини.