– Ты помнишь дорогу в страну айхонов? Ты смог бы найти свой табун?

Быстроногий качнул головой, точно хотел сказать: «Да». Айхоны утверждали, что однороги самые умные существа после людей. И даже умнее. Во время брачных поединков победивший жеребец не убивал побеждённого, а сохранял ему жизнь, чтобы не ослаблять табун. У людей же драка обычно заканчивалась смертью. Не говоря уже о войнах.

– Я никогда не видел Звенящих Холмов, но иногда они снятся мне. Я точно знаю, что это они. Мама рассказывала про широкие луга с высокими травами, про голубые озёра, про вольных однорогов… Я всё это вижу в своих снах.

Быстроногий насторожился. Его ноздрей достиг едва уловимый запах саблезубого волка. Но однорог волновался скорее за маленького человека на своей спине, чем за себя. Вскоре жеребец успокоился. Хищник тоже почуял людей и поспешил убраться подальше от очага беоров.

Редкий зверь посмел бы напасть на Быстроногого. Ростом он был с каменного зубра, на две головы выше Нормака, а шириной груди уступал этим огромным быкам лишь немного. Разве что горбатый или косматый медведь рискнул бы схватиться с ним, но от таких противников жеребец мог легко убежать. А вот дерзкому волку Быстроногий без раздумий разбил бы голову гранитными копытами или пронзил насквозь длинным рогом.

– Сегодня я почти убил вепря. А вепрь почти убил меня. Если бы не копьё дяди, я бы лежал на кроде, а не на тебе. – Нормак вновь ощутил головокружение и закрыл глаза. Он слился в одно целое с этим могучим неутомимым зверем, чувствуя себя таким же сильным и бесстрашным. Но счастливое мгновение длилось недолго. Нормак услышал своё имя и очнулся.

– Номи.

Возле загона стояла мама. Только она во всём племени так ласково называла Нормака. Вечерний сумрак стёр очертания её лица, оставив лишь силуэт. Быстроногий радостно всхрапнул и направился к Асте.

Солнечная Ольха погладила любимца и протянула сладкие клубни земляной груши. Зубы жеребца могли легко откусить тонкие женские пальцы, но он взял угощение с такой осторожностью, что Аста почувствовала на ладонях лишь тёплое дыхание.

– Бруни с Фроди вернулись без тебя и едят кабана.

Чёрный Кот перевернулся на живот, продолжая лежать на Быстроногом.

– Я не голоден.

– Всё равно идём. Скоро Совет Копий.

– Зачем я там?

– Ты должен слушать и учиться. Смотри за старшими, наблюдай, запоминай.

– Всё равно вождём мне не стать. Отец отправит меня добывать железные камни.

Аста вздрогнула:

– С чего ты решил?

– Золотая Форель сказал мне об этом.

– Его следовало бы назвать Золотой Сорокой. Он трещит, о чем знает и не знает.

– Гисли – друг Рерика.

– Ты ещё мал для рудников. Я поговорю с Теранисом.

Нормак усмехнулся. Впервые он не обиделся на то, что его назвали маленьким. В копях Ярлога стучали топорами в основном те, кто пошёл против законов племени или впал в немилость вождя. А ещё рабы из враждебных горных кланов. Сегодня добывать железные камни отправили болотника, пойманного у реки. Либо это, либо смерть. Но все понимали, что хилый квакун протянет там недолго. В рудниках не водились медведи или полосатые рыси, однако люди гибли и калечились там чаще, чем в лесах.

Иногда в шахты ссылали молодых дерзких воинов. Остудить пыл да мозгов добавить. Ненадолго, всего на пару лун. Ерунда для тех, кто годами таскал на себе камни в недрах горы. Но иным хватало и этого, чтобы вернуться в очаг с «грудным барсуком». Они жаловались, что в холода кто-то словно роет норы в их лёгких, плевали кровью и часто кашляли. В охотники такие не годились. И жёны им доставались самые дурные да нескладные. Если вообще доставались.