– Чего он на тебя набросился?

– Я сказал, что дядя убил горбуна в честном бою.

– Только и всего? Хорошо, что у меня нет старшего брата, – усмехнулся Бруни.

– Зато есть сестра, которая щипается больнее гусей, – попытался пошутить Фроди.

– Просто ей нравится твоё большое пузо.

– У меня не только пузо большое, а ещё вот это. – Толстый Бор сжал пах. – Она, как увидит, живо подол задерёт.

– Тронешь мою сестру – я скормлю окуням твои яйца!

Бруни схватил Фроди за шею, завязалась потасовка. Нормак не обращал внимания на эту возню. Он думал лишь о Рерике. Чёрный Кот вспомнил рассказ Ормара о том, как Теранис размозжил голову обидчика, не глядя на то, что противник был старше и сильнее.

«Бросить вызов Рерику? Но как одолеть его? И даже если одолею, как убить? Он же брат!»

Нормак признавал, что ему не хватит духа повторить поступок отца. Он чувствовал себя слабым. Самым слабым в их древе. В такие секунды ещё сильнее хотелось уйти из племени и бродить в одиночестве как дядя Ормар.

Слёзы подступили к глазам. Чёрный Кот плеснул воды в лицо и зажмурился. Страх опозориться перед друзьями пересилил горечь обиды. Нормак поднялся. В голове чуть улеглось, деревья, земля и небо прекратили тошнотворную пляску и вернулись по своим местам.

– Покажи голову матери, – посоветовал Бруни, – вдруг она треснула как земляной орех?

– Да, жёстко он тебя приложил, – кивнул Фроди.

– Заживёт, – буркнул Нормак.

Только раз в жизни, ещё совсем малышом, он пожаловался родителям на тумаки старшего брата, но вместо сочувствия получил такой шлепок от Тераниса, что навсегда усвоил урок. В его древе лучше сразу было родиться мёртвым, чем слабым и плаксивым.

Запах жареного мяса защекотал желудки. На подходе к очагу Фроди и Бруни ускорили шаг. Нормак, несмотря на голод, отделился от друзей и направился к загону, ему хотелось побыть в одиночестве и как можно дольше не пересекаться с Рериком.

На окраине очага беоров, в загоне под старым дубом щипал траву однорог по имени Быстроногий. Его чёрная шерсть сливалась с ночным небом, а серебристая грива и хвост напоминали цветом лунную дорожку на реке. Жеребец приветливо фыркнул. Нормак перемахнул забор, погладил мягкий нос и одним прыжком взобрался однорогу на спину.

– Давай сбежим? Ускачем далеко-далеко, где нас никто не найдёт. – Нормак лёг, прижавшись щекой к жёсткой гриве. – А лучше вернёмся в Звенящие Холмы.

Быстроногий взмахнул хвостом, отгоняя мух и наклонился к траве. Много лет назад он вместе с белой кобылицей Молнией покинул родной табун и отправился с беорами искать место для нового очага. Но Быстроногий до сих пор помнил запах ветра Звенящих Холмов.

Нормак почесал жеребца за ухом. С малых лет он знал эту историю, но часто перед сном просил мать повторить её снова. И она рассказывала. Рассказывала про то, как её отец подарил на свадьбу двух однорогов: Теранису – Быстроногого, а ей белую кобылицу – Молнию. Затем Аста отправилась вместе с беорами в долгий и тяжёлый путь, пока они не нашли Долину Родников.

Внезапно Молния заболела. Солнечная Ольха пыталась помочь ей всеми силами, но кобылица умерла. Аста говорила, что это от тоски, умалчивая о том, как сама едва пережила дорогу и разлуку с родным племенем. Быстроногий тяжело переживал утрату подруги, сильно исхудал, однако Солнечная Ольха сумела его выходить. С тех пор прошло почти двадцать лет.

Нормак перевернулся на спину, положил руки под голову и беззаботно свесил правую ногу. Сейчас он чувствовал себя в полной безопасности, кроме него из всего племени только отец и мать без страха прикасались к Быстроногому, остальные держались подальше. Даже могучий Рерик после нескольких укусов оставил попытки подчинить себе жеребца.