Селектор на столе ожил, Давид отвлёкся от блокнота, нажал кнопку, и голос его домработницы нарушил поселившуюся тут тишину:

— Давид Александрович, извините, если не ко времени, но вы с дороги и до сих пор даже не перекусили. Может, вам в кабинет что-нибудь принести?

Он скосил глаза на часы.

— Позже, Ирин. Если что, я сам спущусь. Сейчас слишком занят.

— Хорошо, но вы не засиживайтесь. Ни к чему портить себе желудок.

— Как скажешь, мамуль.

Он услышал в ответ едва слышное фырканье, хмыкнул и отключился. У его домработницы было двое взрослых сыновей, и она частенько обращалась с ним, как с третьим. Он против ничего не имел – со своей матерью виделся редко и учащать опыт общения особенно не горел. И это было стопроцентно взаимно.

«Внешне холоден, почти безэмоционален. Или строит из себя такого».

Давид прочёл и перечитал первую отчётливую характеристику, встретившуюся ему на разлинованных страницах. Видимо, он наконец-то дошёл до самого интересного.

Холоден.

Безэмоционален.

Он и не прочь порой соответствовать этим определениям. Может, это уберегло бы его от ошибок, стоивших ему слишком многого. И речь вовсе не о деньгах.

В памяти всплыл серый взгляд на ангельском личике и поджатые губы, которые он когда-то с такой жадностью целовал.

Рита смотрела на него исподлобья, но оправдываться не собиралась. И это раскалывало его сердце на миллионы острых обломков, немилосердно царапавших его изнутри.

— Зачем? Я дал тебе всё. Всё, чего ты хотела. Я дал тебе дом, работу, деньги… — и он почти сказал «себя», но что-то его удержало. Что-то подсказывало, не стоило этого говорить. Потому что она никогда его об этом не просила. Должно быть, он никогда и не был ей нужен сам — без дома, работы, денег и всего, что эти деньги дарили.

Серый взгляд помрачнел. Изящные плечики приподнялись и опустились:

— Не верю, что у тебя это надолго. Что эта любовь — настоящая. У вас, богачей, всё всерьёз, пока не надоедает.

— И поэтому ты решила спутаться с кем-то, кто ближе твоему кругу? — он язвил, а внутри горел и корчился.

— Пашка меня понимает. А ceкс — это так, приятное дополнение.

Падший ангел взирала на него с ощущением собственной силы. Конечно, он не прогонит меня. Подумаешь, интрижка на стороне. Но ведь не просто же так он меня с улицы подобрал, выходил, озолотил и вручил мне своё холодное сердце.

Всё это читалось в жестоких серых глазах. Пока не сменилось шоком и изумлением.

С Ритой он распрощался в тот же вечер. А спустя год узнал, что они на пару с «Пашкой» успешно сторчались в какой-то питерской подворотне, куда их наверняка занесло их взаимопонимание…

Холоден.

Безэмоционален.

Ну, девочка Саша хотя бы допускала, что это могло быть всего лишь маской.

Возможно, у девочки Саши было больше мозгов, чем у Маргариты.

Очень даже возможно.

Питому что перевернув очередную страницу, Давид наконец-то наткнулся взглядом кое на что, по-настоящему его зацепившее.

26. Глава 26

Поездка с Олегом выбила меня из колеи, пусть я и не сразу себе в этом призналась. Я до того потерялась в новой, совершенно неожиданной для себя информации, что по возвращении в особняк так и не смогла отыскать себе места. Приняв душ и переодевшись в домашнее, отправилась бродить по поместью с прицелом на то, чтобы заверить своё путешествие на кухне. Но вот прямо сейчас даже аппетит куда-то запропастился.

Я бродила по широким коридорам, заглянула в библиотеку и бильярдную, даже в спортзал снова наведалась. Время от времени на пути мне попадалась редкая прислуга, и тут же приходилось объяснять, что я не заблудилась и ничего не ищу — просто гуляю. Поначалу я подозревала, что меня всё же отслеживают и вот-вот явится кто-нибудь из охраны. Преградит мне дорогу и заявит, что обход для меня окончен, мол, нечего шастать по хозяйским хоромам.