заставить его с ней общаться.

Инга Огарина любила повелевать и не любила тех, кто смел её ослушаться. И его инициатива покончить с их не слишком здоровыми отношениями не лучшим образом сказалась на её характере.

— Появилось свободное время, — Давид откинулся на спинку кресла, повернув его к окну. — Зачем звонишь? О чём хотела поговорить?

— Как бизнес?

Значит, издалека собралась заходить.

— Не жалуюсь.

— Свой офис всё ещё строишь?

— А то как же, — Давид прошёлся задумчивым взглядом по идеально ровной лужайке. Пустовато там как-то. Надо бы ландшафтного дизайнера сюда пригласить.

— Проезжала мимо него несколько раз. Выглядит так, будто компенсируешь.

Ах, фирменное свидетельство глубокой симпатии от Огариной — поддеть, прикусить, зацепить.

— Выглядит так, будто ты пристально следишь за тем, где, когда, как и что именно я компенсирую. Ты уделяешь мне непозволительно много внимания.

— Не тебе, Разумовский. Твоему бизнесу разве что.

И насколько же глубоко простирается твой интерес? Настолько, чтобы отослать в мою вотчину неопытную девчонку, поручив ей стащить у меня что-нибудь потенциально ценное? Потому что ты, Огарёва, не имея возможности получить что-нибудь, чего отчаянно жаждешь, скорее разрушишь это, уничтожишь, только бы оно в таком случае не доставалось вообще никому.

Но вслух он позволил себе лишь лаконичное:

— И как успехи?

— Ты что, разучился сарказм различать? — в голосе Инги прорезались ядовитые нотки. — Думаешь, я всерьёз за тобой слежку веду? У меня нет на это ни времени, ни желания.

— Я и не утверждаю, что ты делаешь это сама. Для таких мероприятий есть посторонняя рабочая сила. Уверен, откровенно дешёвая, если поручаешь подобного рода задания дилетантам.

— Разумовский, ты на что намекаешь?

Он вслушивался в её голос, пытаясь определит степень искренности, с которой она негодовала.

— Да какие уж тут намёки. Я, как мне кажется, предельно ясно выразился.

— За тобой что, кто-то слежку установил? Или это уже паранойя? Всё никак не можешь после той статьи отойти?

Сейчас её голос сочился откровенной насмешкой. Инга говорила свободно, без пауз, без заиканий. Слова не подбирала. Фразы свои не обдумывала.

Выходит, грабительница Саша — вовсе не её наёмная работница?.. Хорошо это или плохо — он пока не решил. Вряд ли первое. Инга или нет, эта Саша всё равно на кого-то работала. Просто, возможно, его бывшая здесь всё-таки ни при чём.

— Представь себе. Моё эго по-прежнему временами саднит, — отозвался он безо всякой эмоции. — Но если ты ни при чём, я рад это слышать.

— Вот как?..

— Почему нет? Неприятно было бы осознавать, что ты куда ядовитее, чем я считал.

Ответка заставила Ингу непроизвольно хмыкнуть — она всегда с охотой принимала их пикировки.

— Порадует это тебя или нет, но у меня и впрямь сейчас нет на это времени, Разумовский. Но всегда есть время на тебя самого. Если вдруг заскучаешь.

И это было открытое предложение. Даже в чём-то заманчивое, если бы он обладал складом характера суицидника, раз за разом сующего шею в петлю.

— Так ты за этим мне позвонила? Себя предложить?

— Эта опция открыта по умолчанию, — мурлыкнула она, ничуть не обидевшись на его формулировку. — Нет, просто до меня дошли кое-какие слухи.

Да неужели? И кто бы мог их тебе пересказать?

— Слухов обо мне всегда предостаточно. Через пару месяцев мой головной офис вступает в переговоры по новой сделке — и их станет ещё больше.

— Я не о бизнесе.

— Вот как?

— Я… слышала, у тебя кто-то появился.

Давид зацепился взглядом за успевшую пожелтеть кленовую крону. Ответил не сразу.

— Да. Нанял себе в штат новую помощницу.