Мила медленно прислонила ухо к своей двери, стараясь заглушить шум собственного дыхания. Вначале – тишина. И тут она услышала приглушенный шепот. Детские голоса, доносящиеся откуда-то с той стороны, словно зовущие ее, как когда-то давно, в далеком детстве, звали друзья на улицу. Страх пробрал ее до самых костей, но она не могла оторваться от двери, лишь прислонила к ней ухо и слушала эти жуткие звуки.
Мила закрыла глаза и на миг попыталась сосредоточиться, подавить страх, унять стук сердца, прорывавшийся через грудную клетку до самого мозга. Она медленно подняла руку, отодвинула засов и осторожно, словно от этого зависела ее жизнь, потянулась к глазку. Мила прижалась к двери, вглядываясь в коридор, освещенный лишь тусклым светом лампы в конце. Пусто. Ни одного силуэта, ни тени, но ее взгляд был прикован к темному пространству, как будто там, за дверью, что-то притаилось, укрытое в глубинах ночи.
Она вслушивалась, напряженно ловя каждый звук. Шепот снова донесся до нее, но не снаружи, а прямо у самого уха, будто откуда-то изнутри. Детский голос, тонкий и пронзительный, произнес ее имя. Она тут отшатнулась, обернувшись по сторонам – но никого не было, лишь ее перепуганное отражение в зеркале коридора.
– К черту эту хрень, – злобно пробормотала она себе под нос.
Она сделала несколько шагов назад, вытирая ладонью холодный пот, покалывавший кожу на висках. В голове проносились смутные мысли, логика боролась с иррациональной паникой. Может быть, это просто сон? Какой-то странный, пугающий сон, из которого она вот-вот проснется. Но каждая секунда все больше утверждала ее в реальности происходящего, и эта реальность казалась невыносимой.
Вернувшись в комнату, Мила опустилась на кровать, тяжело дыша, будто за последние несколько минут пробежала марафон. Она сидела в оцепенении, пока звуки ночи за окном мягко проникали в комнату, смешиваясь с ее собственными, болезненными мыслями. Проклятые детские голоса, этот жуткий звонок, крики Синди… все это не давало ей покоя, вздымало внутри пугающее предчувствие, тянущее ее обратно к темной глубине сна, в которой она почти растворилась.