– Увидишь черные глаза, не открывай дверь, – сдавленным, прерывающимся голосом проговорила Синди.

Ее тусклые глаза полыхали внезапной тревогой из-под треснувшего стекла очков. На лице соседки было что-то большее, чем страх, словно она находилась на краю бездны, заглядывая туда, откуда нет возвращения.

Мила вздрогнула, под напором этого напряженного взгляда, спине пробежал холодок. Она машинально кивнула, не понимая смысла слов, но не успела задать вопросов. Синди задвинули внутрь скорой, и дверь захлопнулась с глухим стуком. За секунду до этого Мила успела заметить, как из носа соседки заструилась кровь. Машина сорвалась с места, оставив лишь слабый запах выхлопных газов в прохладном ночном воздухе.

Мила постояла еще несколько секунд, уставившись в пустоту, где только что исчезла скорая, затем, с трудом проглотив комок в горле, отвернулась. Внутри что-то скребло: ночная странность предупреждения заставляла сердце биться чуть быстрее. Но разум подсказывал игнорировать это: все были подвержены страхам, болезням и странным словам, но это не значило, что в них был смысл. Как только она сделала шаг к парковке, внутри будто щелкнул выключатель, и страх стремительно начал подниматься. Пальцы тут же начали искать ключи от машины. Все еще будучи суеверной, Мила старалась пресекать все страхи рационализмом. И пока ей это удавалось.

Она проехала по ночным улицам, держась за руль крепче обычного, направлясь туда, где светились неоновые вывески и горели флуоресцентные лампы – в круглосуточный супермаркет, единственное место, которое еще казалось живым и безопасным в это время.

Зайдя в магазин, Мила взяла несколько энергетиков и шоколадных батончиков, все еще ощущая холодные пальцы Синди на своем запястье, крепко впившиеся, словно в них была спрятана какая-то мольба, слишком хрупкая для того, чтобы ее игнорировать. Казалось, эти пальцы вот-вот снова схватят ее за руку, и тогда… Она даже не знала, что должно было произойти, но интуиция уже шептала, что ночь изменилась, что мир вокруг стал другим, пропитанным чем-то невидимым, жутким.

Выйдя из магазина, Мила вернулась к машине, дрожащими руками поставила продукты на заднее сиденье, уселась за руль и взялась за ключи. Мягкий щелчок заблокировал машину, и она с облегчением устроилась за рулем, готовая вернуться домой. Она собиралась уже заводить мотор, как тихий, почти незаметный стук раздался справа.

Она повернулась к боковому окну, за которым стояла девочка – не старше десяти лет, с длинными черными волосами, слегка закрывающими лицо, и кожей, подозрительно бледной даже в свете фонарей. Мила вздрогнула, на мгновение решив, что это иллюзия, сон наяву, порожденный напряженной ночью.

Она медленно наклонилась, уставившись на странную фигуру, словно ее взгляд был прикован неведомой силой. Девочка смотрела прямо на нее, но ее глаза… они были сплошь черные, без зрачков – абсолютная, бездушная чернота, от которой бросало в дрожь. Пустые, как окна в заброшенном доме, словно кто-то специально оставил их открытыми, чтобы в них заглянули, но никого не встретили.

Мила застыла, ее рука замерла на ключах, и сердце застучало в бешеном ритме. Черные глаза девочки смотрели, не моргая, не проявляя ни малейшего признака эмоций на отстраненном лице, и от этого взгляда внутри все похолодело. В голове запульсировало предупреждение Синди: «Увидишь черные глаза, не открывай дверь.»

Мила судорожно выдохнула, тело отказывалось двигаться, прикованное к месту странной, необъяснимой силой. Она не могла оторвать глаз от этой фигуры, стоящей всего в нескольких сантиметрах от машины, отделенная только тонким стеклом. Внутри бушевала паника, от которой тошнота подступала к горлу.