– Нет, – Гаянэ заметно вздрогнула, что не укрылось от опытного взгляда Громова.

– Тогда почему она так сказала?

Гаянэ ещё сильнее сжалась под его курткой.

– Она… она просто хотела, чтобы я… чтобы я стала её… – с каждым словом голос девушки звучал всё тише, а под конец вовсе сошёл на шёпот.

Но Громов услышал. Опустившая голову Гаянэ не видела, как нахмурились брови, а на скулах заиграли желваки. Громов тихо выругался по-русски.

– А твои родственники? Они знали?

Гаянэ покачала головой.

– Они хотят выдать меня замуж. Мой дядя нашёл мне богатого и знатного жениха.

– И кто он? – Громов с трудом старался говорить с деланным равнодушием.

– Я не знаю, – Гаянэ вновь покачала головой и только теперь осмелилась посмотреть на своего спасителя.

Русский ворошил веткой угли в костре. Блики огня ещё больше углубили его морщины и заострили черты лица, и на секунду Гаянэ показалось, что это горный орёл обернулся человеком и сидит сейчас у огня. А Громов бросил ветку в огонь и лёг на землю.

– Спи, – он закрыл глаза и отвернулся. Девушка послушно легла, закутавшись в его куртку.

Больше они не разговаривали.

Путь до Джунхара занял неделю.

Громов больше ничего не спрашивал, только молча вёл Гаянэ какими-то горными тропами, время от времени заставляя девушку укрываться в скалах, а сам уходил вперёд.

Гаянэ понимала, что русский хочет добраться до Джунхара незамеченным, но она не могла понять, почему. А Громов с мрачным упорством вёл её к намеченной цели. Гаянэ не подозревала, какие тяжёлые мысли одолевали бывшего капитана НКВД.

Громов не сомневался, что он уже объявлен дезертиром и врагом народа, как и ни в чём не повинная девушка, к которой он изо всех сил старался остаться равнодушным. В её невиновность он поверил сразу, сердцем чуя, что Гаянэ не лжёт, но вот доказательств у него не было никаких. Более того, он не сомневался, что возле Джунхара наверняка оставлена засада, так как Котовский ни за что не поверит в их гибель, пока не увидит трупы. Жаловаться было не на что, он сам его так учил.

И если у Гаянэ ещё оставался шанс спастись с помощью замужества с влиятельным человеком, то у него шансов уйти от трибунала не было никаких. В приговоре Громов не сомневался ни секунды. И тем острее была странная боль и решимость идти до конца.

Громов совсем не удивился, увидев чёрные фигурки солдат, обходивших дозором голые виноградники Джунхара. Устроившись на камнях, он довольно долго наблюдал за ними, прежде чем вернулся к Гаянэ.

– Где твой дом?

Они укрылись в камнях на окраине долины, в которой расположился аул. Девушка довольно долго всматривалась в серые, слившиеся со скалами дома.

– Вон тот, ближе к окраине.

Громов кивнул, запоминая направление. Путь, который он наметил, пролегал по виноградникам к задней стене дома. Начинало темнеть.

– Пора, – он стал спускаться к дороге. Гаянэ с лёгкостью горной серны следовала за ним.

Через виноградники, разделённые плетёными изгородями, они не замеченными добрались до глиняного забора у задней стены дома. В густых сумерках, накрывших долину, Громов помог перебраться девушке, а затем перелез сам.

В темноте раздалось глухое ворчание караульного пса. Громов успел только чертыхнуться про себя, а затем услышал слабое повизгивание и шёпот девушки:

– Сюда, здесь дверь.

Громов на ощупь шагнул вперёд, наткнулся на шершавую стену, провёл рукой.

– Сюда.

Шёпот девушки сопровождал звук волочившейся по земле железной цепи, но пёс не лаял. Похоже, он каким-то своим звериным чутьём понял, что Гаянэ своя, и поднимать тревогу не стал.

В темноте раздался звук открывающейся двери, Громов шагнул на скрип и почувствовал, как его руку крепко сжали тонкие пальцы. Осторожно ступая, он шагнул в дом.