Из такого подхода следует, что для понимания сути политического нужно, прежде всего, понимать не то, почему произошло то или иное политическое явление, а его собственные границы как такового. Важно для сохранения темпа постоянных политических интерпретаций «рассекать», идентифицировать, расчленять и выделять политическое и неполитическое. Четко дифференцировать политическое как политическое и правовое, экономическое, финансовое, социальное и культурное как неполитическое. Понимать, что нет масштабных социополитических тенденций и закономерностей как существующих вечно, по аналогии с постоянными физическими законами Вселенной, а есть созданные и постоянно создаваемые проекты и сценарии развития политических событий и действий. Важно понимать не просто то, что случилось в политическом пространстве, а то, как и каким образом оно смоделировано или интеллектуально срежиссировано политическим или околополитологическим сообществом.

Важным моментом этого процесса является научно-универсальная фиксация профессиональной сцепки политолога и политика. Политик, действующий сам по себе, вне рамок принятого и обозначенного политического сценария и тренда политического развития, не представляет политологического интереса. Такой политик, скорее, похож на хорошего спортсмена, который по тем или иным причинам никогда не попадает в профессиональный спорт, а поэтому не участвует в чемпионатах разного уровня или на Олимпийских играх. Точно так же не представляют политологического интереса и аналогичные политические сети, институты или организации, в которых он работает или с которыми он сотрудничает. Интересен только тот политик, который включен в сценарный проект и который работает с политологом, а вместе они, осуществляя политическую работу, наращивают политическую силу и мощь, меняя и изменяя исторические условия социальной среды и правила проживания в ней.

Политик, следуя экспертным суждениям политолога или суждениям, вырабатываемым совместно или существующим в силу необходимости, может и должен играть именно политическую, и никакую другую, пьесу. Тексты политолога должны сбываться в контексте политической истории и в каждом конкретном политическом цикле политического актора. Мелочей тут быть не должно. Каждое политическое действие и событие должно быть упаковано в большой поток политологических интерпретаций. Должны, кроме смелости как с той, так и с другой стороны, для обоих наступать постоянно действующие и присутствующие в ежедневной коммуникации политика и политолога постоянно действующие и реально работающие процедуры.

Что из сказанного важно для нас в контексте излагаемого подхода? Важно то, что, в отличие политического мышления и действия, юридическое мышление и действие представляют собой не динамическую, а статическую конструкцию. Ее статичность проявляется в том, что она выступает мерилом справедливости, оценки, фиксации факта и его документирования. Право как системная организованная защита всегда предельно консервативно и представляет собой деятельность документально-разоблачительного свойства. Оно и только оно берет на себя смелость и ответственность каждому воздавать должное, обличая виновных, распределяя меру наказания (вины) и меру оправдания (невиновности). В этом качестве и смысле «юридическому», в отличие от «политического», никогда не свойственен дух романтизма, изменения и общественного созидания. Праву свойственно охранительное, документированное свойство факта и прагматизма, хладнокровное «взвешивание» результатов человеческих поступков и разработка процедур доказательности и безальтернативности реализации юридических норм, правил, процедур, законов, кодексов и конституций, а также способов и подходов их толкования и интерпретации.