Первые перемены проявились уже на следующем уроке, когда учитель биологии вошёл в класс с новым планшетом в руках и не стал привычно звать нас по фамилиям. Он просто посмотрел на экран, кивнул и сказал:

– Helix уже отметил всех присутствующих.

В классе кто-то тихо засмеялся, кто-то удивлённо переглянулся, а я поймал себя на мысли, что привычный порядок рушится незаметно, но неотвратимо. Учитель начал объяснять тему, а Helix автоматически разослал нам на планшеты индивидуальные задания, учитывая наши прошлые оценки и пробелы в знаниях. Я открыл файл и увидел, что задание составлено так, будто кто-то внимательно следил за моими ошибками весь прошлый год. Было странно осознавать, что теперь даже мои слабые стороны известны не только учителю, но и безликой системе.

Мила сидела за соседней партой, она листала задание и время от времени хмурилась, словно не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. Я заметил, что она стала чаще смотреть в окно, будто искала там что-то привычное, что не изменится никогда. Когда учитель подошёл к ней, чтобы спросить, всё ли понятно, она просто кивнула, не поднимая глаз. Я хотел спросить, не нужна ли ей помощь, но не решился – в классе и так было слишком много внимания к каждому нашему действию.

В коридоре после урока я услышал, как двое ребят обсуждали новую систему.

– Теперь списывать вообще не получится, – сказал один, – Helix сразу заметит, если ответы совпадут.

– Да, – согласился второй, – а если кто-то попробует подсмотреть, система запомнит это и снизит балл.

Я подумал, что теперь даже простая ошибка может остаться в памяти школы навсегда. Раньше можно было надеяться, что учитель забудет твой промах, а теперь всё фиксируется и анализируется.

На перемене я зашёл в столовую, где автоматы с едой уже работали без сбоев. Я выбрал бутерброд, поднёс лицо к камере, и система вежливо поприветствовала меня по имени. Было немного не по себе от того, что даже такой простой процесс теперь сопровождается цифровым контролем. За соседним столиком сидели младшие школьники, они с восторгом обсуждали, как Helix угадывает их любимые блюда, и спорили, кто из них получит больше баллов за активность на уроках. Я слушал их разговор и ловил себя на мысли, что для них это всё – игра, а для нас – уже новая реальность.

После обеда начался урок истории, и учительница, всегда строгая и требовательная, выглядела растерянной. Она пыталась разобраться в интерфейсе Helix, а мы терпеливо ждали, пока система загрузит материалы. В какой-то момент она попросила нас открыть электронные учебники, и на экране тут же появились не только тексты, но и интерактивные схемы, видеоролики, тесты. Я заметил, что Helix сам подбирает задания: кому-то – больше дат, кому-то – анализ причин событий, кому-то – творческое эссе. Мила получила задание написать мини-сочинение о том, как новые технологии влияют на общество. Я увидел, как она задумалась, потом быстро набрала несколько строк и остановилась, словно не зная, как продолжить.

В классе стало тихо, слышно было только, как кто-то стучит по экрану или шепчет соседу вопрос. Я почувствовал, что атмосфера изменилась: исчезла привычная суета, появилось ощущение постоянного наблюдения. Даже учителя теперь больше полагались на Helix, чем на собственный опыт. Я вспомнил, как раньше на уроках истории можно было спорить, задавать неожиданные вопросы, а теперь казалось, что все ответы уже есть в базе данных, и спорить не с кем.

После урока я встретил Феликса в коридоре, он был в приподнятом настроении.

– Видел, как Helix быстро проверяет работы? – спросил он.