– И что ты собираешься делать? – спросил Фрин, наблюдая, как Прега вертит в пальцах наконечник стрелы.

Когда боль в ноге утихла, эльфы уже собирались уплывать, но девушку привлёк короткий блеск на дне. Это оказался металлический наконечник от стрелы, в котором на миг отразилось мерцание светлячков. Никто из них не знал, что может так отражать свет. Всё их снаряжение было каменным, и такая находка вызвала искренний интерес. Идеально ровные грани заворожили Прегу, и она почти забыла, что из-за этой стрелы ей пришлось плыть на другой конец поселения.

Она восприняла вопрос по-своему:

– Сначала хочу понять, что это, – сказала она, снова повернув металл в ладони. Одна из граней блеснула на солнце.

– Я не об этом, – немного нервно возразил Фрин. – Что ты собираешься делать с Дубовой рощей? – он понизил голос, будто опасаясь, что их подслушает сам лес.

До знахарки можно было бы добраться напрямик, но чтобы избежать лишних расспросов о шраме – том самом, что иногда отливало голубым, – друзья пошли в обход.

Заострённые уши Преги дёрнулись, губы скривились.

– То, что и говорила.

– Отдашь всё, что он потребует? – всплеснул руками Фрин. – А вдруг он… скормит тебя своим голодным рыбкам в пруду?

– О Ладарнейт, ты сам-то в это веришь? – рассмеялась Прега, на миг забыв о находке.

– Как вариант, – буркнул Фрин. – Я просто переживаю за тебя.

Не только как за подругу…

– Думаю, всё обойдётся. Этот друид не похож на того, кто потребует от нас чего-то… невероятного. Мы обычные водные эльфы, – она подбадривающе положила ладонь ему на плечо и улыбнулась.

– А если всё-таки потребует?

Прега не ответила.

Она лежала на боку, зажмурившись. Воздух шумно выходил из ноздрей, зубы нещадно грызли губу. Нога снова болела, но боль уже не пугала так сильно, как ощущение морщинистых пальцев на коже. Хоть знахарка и считалась долгожительницей, выглядела она моложе, но её руки выдавали возраст.

Прега страшилась вопросов о шраме – но их не последовало. Старушка приняла их спокойно. Казалось, Фрина попросят удалиться, чтобы не мешал, – обычно маму всегда просили уйти, когда осматривали Вианити. Но в этот раз никто не возразил.

Мыслей стало меньше, стоило знахарке начать массаж.

Боль нарастала с каждым мгновением – будто кожу разрывали снова и снова. Но всё закончилось внезапно. Тяжесть отступила, и лёгкая эйфория затопила Прегу.

– Можешь вставать, – мягко сказала знахарка.

– У меня есть вопрос… – Прега замялась, сунула руку за пояс из водорослей и достала наконечник. – Вы знаете, что это?

Старушка мельком взглянула на предмет в ладони.

– Обычный кусок металла, – ответила она без особого интереса. Но глаза, внимательно вглядываясь в лицо Преги, говорили обратное. – Люди добывают, обрабатывают и продают такие вещи. Где вы это нашли? – вдруг резко, но всё так же спокойно, спросила она, глянув на Фрина.

– Он… э-э…

– На меня смотри.

– В реке нашли, – выпалил Фрин, даже не взглянув на подругу.

Прега бесшумно выдохнула. Знахарка кивнула и направилась в смежную часть лачуги, но на прощание сказала:

– Выходите через задний проход и сразу ныряйте, если не хотите, чтобы вас заметили. Ты… – она обернулась к Преге. – Ох, и намаешься ты ещё, девочка моя…

Она исчезла за занавеской.

Друзья переглянулись.

Наждачный камень скользил по одной из граней маленького наконечника стрелы. Снавллу нравилось затачивать железо так, чтобы при попадании в тело животного края раны оставались ровными – тогда мех ещё можно было использовать. Он обрабатывал, а Гуарес продавал шкуры, а на вырученные кераны покупал травы, книги, одежду и многое другое. Раньше он покупал и стрелы, но Снавллу не нравилась грубая работа. Приходилось переделывать. Теперь эльф всё делал сам. Скользящие движения успокаивали мысли, короткие звуки – убаюкивали.