– В эти выходные как раз собиралась навестить родителей, – стараясь смягчить ситуацию, заверила его я, – думаю, они не станут возражать, но согласись, будет неловко, если кто-то из моих неожиданно явится и застанет нас.

– Ты права. Не парься, я всё понял. Тогда пойду? А то мне ещё добираться часа полтора, сейчас автобусы редко ходят.

Он быстро собрался и ушёл, даже не поцеловав меня на прощанье. Обиделся всё-таки.

Я кинулась на кухню, чтобы выглянуть в окно и позвать Эдика обратно. Что, в самом деле, выдумала? Родители меня уж года два не контролируют. Я успела увидеть, как парень вышел из подъезда, на секунду замер, осматривая двор и торопливым шагом направился к ближайшей остановке. Я лихорадочно дёргала ручку оконной рамы, но ту заклинило, мне так и не удалось её повернуть. Тогда я прижалась носом к стеклу, постучала по нему кулаком и крикнула, вдруг Эдик услышит.

Воздух как будто исчез, я оказалась в вакууме. Вообще не могла дышать – всё от того, что заметила две мелькнувшие в свете фонарей тени. Что? Снова те чёрные мужики? Они следят за Тихоновским? А я-то, дура, выгнала парня на улицу! Схватила забытый на кухонном столе мобильник, стала искать номер своего парня, чтобы предупредить его хотя бы. И тут…

Слушая гудки, я как заворожённая смотрела на неспешно, со звериным достоинством, бегущего по проезжей части волка. Настоящего, матёрого, очень крупного.

– Да? – отозвалась любимым голосом трубка. – Ты уже соскучилась?

– Тут волк, – сипло ответила я. – Эд, за тобой бежит жуткий волчара.

– Тебе показалось, – очень серьёзно, словно делая внушение, ответил Тихоновский. – Тебе привиделось, Ангел. Нет здесь никаких волков, даже собак. Ложись спать.

Зверь уже скрылся, так что я не могла сфотографировать его, чтобы подтвердить свои слова. Вздохнула и попросила:

– Позвони, когда доберёшься, пожалуйста.

В ответ раздался ядовитый смешок. Ну, понятно, могла бы оставить парня у себя и не волноваться за него. Через мгновение, Эдик всё-таки пообещал:

– Ладно. Пришлю сообщение. Споки!

Я поплелась готовиться ко сну. А что ещё делать? Не звонить же в полицию. Может, мне и правда, показалось.

Письмо всё-таки нашлось.

На следующий день, возвращаясь домой одна, я столкнулась около лифта с дамой из соседней квартиры.

– Извините, девушка, – обратилась она ко мне, – сын ещё неделю назад принёс почту, а я только-только стала её разбирать. Знаете, мы здесь недавно, новый адрес никому не сообщали, вот и не жду корреспонденции. В ящик одну рекламу пихают. А тут вдруг письмо. Странное такое. Конверт как из позапрошлого века. И толстое. Я даже испугалась сначала, а потом увидела, что и фамилия чужая, и номер квартиры другой.

– Мой? – насторожилась я.

– Всё забываю обратно в ваш ящик бросить, – извинялась соседка, – давайте, раз уж мы встретились, я вам прямо в руки отдам.

Мы поднялись на этаж, я, дожидаясь, когда мне вынесут письмо, достала мобильный и набрала номер Эдика, чтобы его порадовать. Увы, абонент оказался недоступным. Дама вышла через минуту. Улыбнулась мне, прочла строку с именем получателя:

– Ангелина? Приятно познакомиться. Меня зовут Светлана Сергеевна, а сына Серёжа.

Я улыбнулась, поблагодарила и поспешила скрыться в квартире. Признаться, конверт жёг мне руку. Не физически, просто взяв его, почувствовала тревогу, даже забыла, что собиралась звонить Эдику.

Может, не вскрывать, просто выбросить, как будто и не было никакого письма? Или сжечь… Я даже огляделась, прикидывая, как можно безопасно уничтожить объёмное послание. В раковине? Или лучше в ванной? Следы, наверное, останутся. А если противень подложить? Перед глазами возник образ пылающего в ванной костра и послышался тоненький плач.