Вдыхаю побольше воздуха в легкие, чтоб в случае чего кислорода хватило выжить. Зажмуриваю глаза, кладу ладони на талию. И все.

Трупный запах бьет по рецепторам. В сознании всплывает антиквариат, который пытаюсь забыть. Хлам, который не могу выкинуть. Боль, от которой нет сил избавиться. Чувствую, как змея подкрадывается, горло стягивает удавкой. Сейчас начнет воздух из легких высасывать. И не успокоиться, будет давить пока губы не посинеют, изо рта не начнет капать пена, а сердце не заработает на минималках.

Руки одергиваю, ладони покрываются кромкой льда, немеют. Верчу головой, хватаюсь за горло и выбегаю. Слышу, как Тоня истошно орет мое имя.

– Только не двигайся, блять. Нормально со мной все. Выживу.

На улице прямо в тетины розы выворачивает содержимое желудка. Трясет всего, будто на Уране в турбулентность влетел, вибрирую на самых высоких частотах.

– Адам, – дядя кладет руку на спину и тихонько хлопает.

– Иди в дом. Тоне нужна помощь. Я в норме, – ангел ты наш хранитель, Юра. Всегда практически в нужное время, с опозданием ровно на минуту.

Домик Элли горит. Смерч надвигается, разрушения несет

Еду за рулем – музыка децибелами бьет по барабанным перепонкам, акустика давит на череп. Освободиться пытаюсь. Из тюрьмы мыслей выскочить. Крылья под лопатками достать. Улететь с Земли.

Бойтесь своих желаний. Резко по тормозам. Вакуум, космос, невесомость.

Глазированный донат вижу. Вышагивает по аллее в плаще цвета фуксии. Этим оттенком красного тетя все уши прожужжала. В пылу залитого гормонами мозга заказала новую софу в гостиную, изуродовала всю обстановку. Зато десять раз повторила: «Адам, посмотри какая красота. Цвет фуксия символизирует позитив и энергичность». Фэншуй, дьявол, мракобесие.

Из-под оптимистичного плаща выглядывает очередная воздушная занавеска. Донат одним словом. Идет не в одиночестве – с очкариком. Этого юнца сразу узнаю: в стриптиз баре ковбойская шляпа прилетела ему в руки. Очевидно не случайно, знакомы.

Выхожу из машины. Иду, сверлю ее взглядом. Увидела, глазища распахнула, ресницами, дьявол, взмахнула. Ураган подняла где-то на Канзасе. И, как обычно, внутри меня, только в этот раз с примесью дыма. Домик Элли горит. Смерч надвигается, разрушения несет.

– Помощь нужна, – черт, это я говорю?

– Извини, я сейчас занята, – выразительно целится в очки круглой оправы.

– Гарри Поттер, свалил отсюда, – не смотрю в его сторону, глаз от нее не могу оторвать. Будто если уберу – исчезнет донат, в дыру провалится, фокусник в шляпу спрячет, украдут Джоконду, иллюзия к дьяволу испарится.

Зефирка хватает за руку готового стартануть юнца. Ничего не остается, как сжать кулак и сделать выпад в его сторону. Спотыкается очкарик на ровном месте. Падает, метр ничком ползет, поднимается и бежит. Только пятки сверкают.

Стрелы в меня метает, не промахивается, в самое яблочко бьет. Руку ловлю, благодарности тем кто слышит, что рукава у плаща длинные. Второй замахивается, перехватываю у самой щеки. Так и стоим. Глаза в глаза. Рука в руке. Атом к атому. Химический элемент к элементу.

Горю, дьявол, задыхаюсь. Не от удавки, легким места под ребрами не хватает. Вибрирую, но не от приступа. Сердце что ли в груди волны раздает по телу – лопаются, растекаются, пенятся, щекочут.

– Ты меня или я тебя?

– Пошел в жопу, извращенец!

Кричит аленький цветочек, надрывается. Хочу ее. Всю. Без остатка. Колено в возбужденный член врезается. Сгибаюсь пополам, руки отпускаю. Воздушное облако летит, я с глухим стоном за ней.

– Поймал, – грудью к стене прижимаю, коленом между ног фиксирую. Ерзает. Пытается вырваться. Руками машет. А я, дьявол, тело не чувствую рядом с ней. Опять вакуум, невесомость, бесконечность космоса накрывает, в ушах пробки застревают. Только стук сердца молотом в висках отбивает и пряный запах гортань заполняет, будто в кондитерской стою.