Дьявол.

В последний момент решаю удариться в долбанную природу. Даю по газам за автобусом, гребаный гербарий буду собирать. Себе-то что врешь? Несколько дней назад все решил, когда увидел объявление: факультет природоведения приглашает всех желающих присоединиться к двухдневному турпоходу «Тропа жизни». Сразу понял, о нем меренга толковала заикаясь. Все, что было в списке, купил, тетю предупредил, только б не понесла младенца раньше времени.

Карамелька косится с тех пор, как из тачки вышел. Гарри Поттер тоже заметил. С малиновым пирожком дистанцию держит, ближе, чем на три метра, не подходит. Пифагор.

Карл Петрович, декан факультета природоведения, инструктирует натуралистов. Важно поправляет очки указательным пальцем. Братец-кролик советского разлива.

Выдвигаемся. Петрович впереди процессии драматическим тенором завывает о матери-природе, естестве, экологии. Речь про эволюцию толкает. Натуралисты по тропинке шлепают, будто утята за гусыней.

Держу дистанцию от карамельки, близко не подхожу, но и задницу из виду не выпускаю. Вышагивает будто манекенщица на подиуме, а не походник-энтузиаст по земле-матушке.

Часа четыре идем без привала под несмолкающие динамики Петровича: чувствуйте, смотрите, слушайте, запоминайте. Ботаники флору и фауну фоткают, разглядывают цветочки, травинки, породу изучают, угадывают – какая из птиц песней заливается.

Дьявол. Скукотища.

– Привал, ребята. Ночевать будем здесь, – наконец-то, солнце уже садится.

Натуралисты приученные к походам, как по команде начинают сооружать палатки. Такой шум подняли ботаники. Красный бархат с двумя подружками желтый парашют раскладывают. Хохочет птичка-синичка, заливается.

– Молодой человек, – братец Кролик тенором свистит по ушам. – У вас есть палатка или разместить вас с кем-то из ребят?

– Есть.

– Тогда выбирайте место и приступайте к работе. Солнце уже садится, – по-твоему, я слепой?

Паркуюсь поодаль от лагеря. Первый в жизни поход, первая палатка. С тобой, карамелька, все впервые.

Дьявол, парашют не собирается. И так пробую и этак. Никак. Дурак. Зачем инструкцию, спрашивается, выкинул. Почему самораскрывающуюся палатку не взял.

– Помощь нужна? – шелестит рядом малиновый пирожок.

– Да, – из за тебя же здесь, а спать под открытым небом желания нет.

– Смотри и учись. Это не сложно, всего пять нехитрых действий.

Куртку снимает, а под ней, совсем не удивлен – разноцветный свитер с пестрыми перьями на запястьях. Радуга. Диснейленд.

– Фонарик есть? – ресницами хлопает, Жар-птица. – Ау!

– Есть, – достаю из рюкзака и свет врубаю.

– Расстилаем палатку на земле. Теперь собираем дуги и вставляем их вот в эти отверстия. Люверсы называются. Смотришь?

– Угу, – тявкаю как сова, а сам глаз от задницы оторвать не могу.

Изгибается как змея, наклоняется, садится, встает, пыхтит, река бурлящая. Когда палатку собрала, берет спальный мешок и вместе с ним внутрь ныряет:

– Посвети. Темно как в аду, – не имею в арсенале такой улыбки как у тебя, феечка розовой страны.

Сгибаюсь дугой и за ней окунаюсь. Стоит на четвереньках, рубины выпятила и шуршит спальным мешком. «Все. Рубите свет, – кричит на ухо Азазель и котел помешивает». «Аннушка уже масло разлила, – туманно шипит в другое ухо Воланд».

– Что ты делаешь! – палатку на замок застегиваю, фонарь тушу. Последнее, что вижу испуг в глазах. И все. Тьма. То ли в колодец рухнули. То ли в космос воспарили.

Птичка-синичка в клетке. Царевна в темнице. Персефона в преисподней у Аида.

– Выпусти меня. Сейчас же. Иначе буду кричать.

– Я тебя не держу, зефирка.

– Сам ты! Сам ты пирожное. Блин. Я помочь тебе хотела, а ты… – задыхается. – Ты извращенец!