– Какие, нафиг, джунгли! Так не бывает! Этого не может быть! – Андрюха прислонился спиной к трухлявому пню. В рыжих волосах запутались кусочки высохшего мха. Любимая кепка валялась в стороне, рядом со слетевшими сланцами.

Алёнка неподвижно сидела на куче сухих мелких веток, взгляд безучастно упёрся в землю.

Андрюха тряхнул головой, осмотрелся, позвал:

– Никита! Ты где? – Сначала негромко, потом во весь голос.

– Он же ходить не может! – Алёнка пришла в себя, тоже закричала, – Ники–и–та–а!

Никита очнулся от падения, огляделся.

"Трэш какой–то…".

Пошарил ладонью по плечу. Знакомый голос пробурчал:

– Я здесь, не ищи. – Тимоха сидел на земле.

– Мы где? Ты знаешь? – Никита изучал покрасневшую ссадину на локте.

– Пока нет.

– Залезай, потеряешься еще.

Тимоха запрыгнул на плечо. Никита поднялся, и пошёл на просвет впереди. Приходилось перебираться через скользкие, покрытые лишайниками стволы. Свисающий прядями мох и спутанные ветви цепляли и царапали. Напоролся на колючку. Остановился, задрал ногу, посмотреть, услышал крики:

– Ни–и–ик! Ты где?

– Ники–и–та!

– Я здесь! – отозвался и двинулся на звук. Через пару минут вышел к ребятам. Смуглый, невысокий, крепкий. С хмурого лица насторожённо смотрят карие глаза, тёмный ёжик волос на макушке золотит солнечный луч, на плече Тимоха.

– Вот это да! – Андрюха подобрал кепку, вскочил.

Алёнка вытаращила глаза, рот начал расползаться в улыбке. Пашка застыл, забыв про очки.

Никита подошёл.

– Вы чего уставились?

Шагнул и снова наткнулся на колючую шишку.

– Да что ж такое! – Потёр пятку, и до него дошло… – Ноги…! Я иду!?

– Да! Да–а…! – Алёнка смотрела и улыбалась всё шире. Глаза сияли.

Павлик, глядя на неё, помрачнел, нацепил очки и отвернулся.

Забрались на упавший ствол. Подгнивший пень от могучего, почти метрового обхвата дерева торчал рядом. Пашка сразу же слез и нервно ходил вдоль бревна, подпинывая мох.

– Делать то что? Мы где, вообще? – Из–под ноги вылетел очередной комок.

Алёнка оживилась, соскочила.

– Тимоха, а дверь твоя где? Ты же знаешь, как вернуться, да?

– Ребят, простите. Я могу это делать, но понятия не имею, как оно работает. – Вид у него был смущённый.

Алёнка залезла обратно. Прикусила начавшие подрагивать губы, взгляд потерянно шарил по зарослям.

Никита к разговору не прислушивался. Он разглядывал ноги, закусив губу и теребя браслет.

"Я что–нибудь придумаю. Главное, не паниковать".

Алёнка заметила.

– Ты же босиком!

Никита мрачно глянул на нее и кивнул.

– Сейчас решим! – Тимоха завертел головой. – Ровная поверхность нужна.

Ребята вышли из растерянного оцепенения.

– Вон там, глянь. – Алёнка показала на подходящий участок земли.

– Годится. – Тимоха перепрыгнул. Через мгновение появилась пара коричневых сланцев. Графитовый друг вернулся на плечо. – Готово. Надевай.

Никита обулся, потоптался, примеряясь.

– Нормально. Спасибо, Тимох!

Алёнка уныло улыбнулась.

– Хоть что–то хорошее. Что делать то нам?

– Выбираться надо. – Никита хмуро смотрел в землю.

– Понятно, что надо. Только куда и как? – Павлик нервно теребил очки, – вообще, бред какой–то…

Никита прислушался.

– Вода шумит. Люди могут быть. Там, вроде. – Он махнул рукой.

– С другой стороны звук идет. Оттуда. – Павлик мотнул головой в противоположную сторону, подобрал шишку и зашвырнул её в папоротники.

– Нет, Паш. Никита прав. Звук оттуда. Я тоже слышу. Идем? Чего сидеть? – Алёнка соскочила с бревна, сделала несколько шагов, приостановилась, поджидая.

Никита обогнал девочку, пошёл впереди. Андрюха пристроился за Алёнкой.

– Ладно. Как скажете, – Павлик потащился в хвосте.

Шли трудно. Мешали свисающие со всех сторон, сплетённые в тугие узлы лианы. Спотыкались о сучья, с сухим треском ломающиеся под ногами. Дорогу то и дело преграждали поваленные необхватные стволы. Незащищённые лица, руки, плечи больно хлестали, кололи ветки. Футболки намокли от пота.