– Вы прервали важную беседу, господин Лагрон, – вежливо, но при этом сухо произнесла Селин. – Будьте добры, дайте нам возможность продолжить наш разговор.

– Я думал, что такие красавицы как вы, очаровательная Селин, приходят на балл танцевать, а не разговаривать. Для этих дел существуют богадельни. Вы же не тридцатилетняя старушка, чтобы скучать здесь, когда вокруг такое веселье.

Селин, почувствовав себя оскорбленной, густо покраснела и так судорожно сжала веер, что он едва не сломался в ее руке. Среди ее подруг раздался смех и взгляды, полные симпатий, были обращены на Лагрона, а он, довольный, что отплатил ей тонкой насмешкой за высказанное пренебрежение, улыбнулся, наблюдая ее смятение.

Франсуа, видя эту сцену подумал, что момент для решения вопроса с ним самый подходящий, решил помочь маркизе и твердым шагом подошел к ней.

– Мое почтение дамы, – вежливо поклонившись сказал он и, повернувшись к Селин, добавил: – Надеюсь, мадемуазель, вы окажете мне честь разделить со мной следующий танец?

Она с благодарной улыбкой взглянула на него, но Лагрон отстранил его легким движением руки.

– Вы опоздали, сударь, – с недоброй насмешкой произнес он, смерив его вежливо – презрительным взглядом. – Следующий танец маркиза обещала мне.

Селин слегка приоткрыла рот, ее нежные щеки побледнели, и она заблестевшими глазами смотрела то на одного, то на другого поклонника.

– Боюсь, что это обещание существует только в вашем воспаленном воображении, – спокойно ответил Франсуа, вернув ему такой же оскорбительный взгляд.

Лагрон, как и все дуэлянты обладавший железным самообладанием улыбнулся:

– Вы, все -таки, настаиваете? Значит, уговоры бессмысленны?

– Мне кажется, надо предоставить выбор даме, которая сама выскажет свои предпочтения.

– Ну что же, – с прежней спокойной улыбкой ответил Лагрон. – Я думаю, что вполне понял вас. Не буду спорить. Хорошо, пусть этот танец остается за вами.

С этими словами, отвесив легкий поклон, он с улыбкой обернулся и скрылся за посетителями балла.

Кружась вместе с Франсуа по залу, танцуя каскарду, улыбающаяся Селин была в восторге, и при этом периодически шептала ему:

– Вы были просто великолепны. Вы настоящий рыцарь. Таких практически не осталось. Я благодарна вам, что вы избавили меня от этого фата. В той записке, которую вам передаст моя субретка, будет указано время, когда я буду рада встретить вас снова.

Он восхищенно смотрел на нее, а она продолжала, улыбкой отвечая на его взгляд:

– Вы слышали, завтра в «Бургундском отеле» Баро представит свою новую пьесу… Кажется, «Клоризу». Говорят, она будет иметь успех. Вы придете?

– С удовольствием. Мне, как и вам всегда нравились пасторали, и если я вновь буду иметь счастье увидеть вас там…

– Вы знаете, – добавила она, неожиданно нежно прильнув к его щеке, от чего его дыхание замерло в груди. – Те стихи, которые вы передали мне в ложу во время прошлого представления, я до сих пор ношу с собой, вот здесь, – и она положила свою маленькую ладонь на грудь, показывая, где под корсажем у нее было скрыто письмо.

– Это правда? – С неожиданной робостью в голосе спросил он.

– Конечно! Вы же знаете, что не безразличны мне еще с нашей первой встречи.

Слушая ее, он внутренне задыхался от радости и, любуясь ее лицом и грациозной фигурой, с трудом пытался унять биения ликующего сердца. Никто не в силах был лишить его радости от будущей встречи со своей избранницей, даже, когда, отдыхая после очередного танца, он увидел приближающегося к нему Лагрона и мелькнувшее за ним лицо его родственника Венсена, по быстрым переглядываниям которых, можно было догадаться об их намерениях, он не испытал никакого беспокойства. Его мысли были заняты предстоящей встречей с Селин в театре «Бургундский Отель», где ее служанка должна была указать место их будущего свидания.