На четвертый день, миновав Бельфор, они подъехали к небольшой крепости, у которой карета остановилась. Слегка толкнув локтем дремавшего Кристофа, Франсуа отдернул занавеску и, выглянув в окно, повернулся к нему:

-

Итак, до свиданья, милая Франция. Ну что, мой храбрый Роланд, добро пожаловать в Ронсельванское ущелье!

– Ты опять шутишь,– нехотя произнес Кристоф, приподнимаясь с подушек и расправляя свои богатырские плечи. – Что там опять стряслось на этот раз?

– Мы на границе.

– Уже Польша? – Кристоф громко зевнул и протер глаза, вглядываясь за окно.

– Еще нет. Перед этим мы побываем в королевстве Эльфов и испытаем свою судьбу.

– Что за бред… Где мы находимся?

– Перед нами земли немцев.

– Черт побери – немцы, поляки – какая уже разница? И те и другие одинаково громко падают, стоит показать им «аллонже ле бра» (вытягивание вооруженной руки – термин из фехтования).

– Ты не совсем прав. Как те, так и другие дерутся как дикие звери и думаю, одним «аллонже» здесь не обойдешься.

– Встречал я уже ландскнехтов. Помимо их петушиного наряда, они ни чем не могут удивить в бою… Правда, орут они довольно громко.

– Действительно? Не буду с тобой спорить, но думаю, на этот раз мы не услышим их вопли, хотя полюбоваться на них все же придется.

– В самом деле? – Кристоф слегка отстранил Франсуа рукой и также приблизил лицо к окну.

Снаружи он увидел несколько пехотинцев и конных солдат, одетых в яркие разноцветные одежды, вооруженных копьями и палашами, висевшими сбоку у пояса. Солдаты громко спорили о чем то с офицером королевских гвардейцев, который отрывисто что-то рыча, тыкал листком бумаги в лицо одному из солдат – рослому светловолосому бородачу, похожему на древнего викинга, который молча, с мрачным видом взял у него из рук протянутый листок и пробежав по нему глазами, увидев королевскую печать внизу, повернулся к своим солдатам и отдал несколько приказаний на немецком языке.

Те тотчас замолчали и выстроились в шеренгу, поставив свои копья на землю. Затем светловолосый воин приблизился к карете и слегка постучав в дверь тяжелым кулаком, произнес на плохом французском языке:

– Все хорошо, монсеньор. Дальше мы будем сопровождать вас.

– Все в порядке, – спокойно произнес Франсуа, повернувшись к Кристофу. – Я так полагаю, что дальше эти господа поедут с нами.

– Какого черта? Зачем? А куда денутся наши гвардейцы?

– Часть сопровождает нас только до границы, затем вернется известить графа, что мы ее достигли… А часть поедет с нами и дальше до самой Варшавы.

– Ясно. Никак не могу запомнить название этого проклятого города. Такое впечатление, что так называется Преисподняя. Хорошо, что хоть часть наших солдат будет нас сопровождать. Хочется слышать вокруг себя родную речь хоть иногда… Значит, теперь мы в Германии?

– Это владения Герцога Австрийского. Здесь нам практически ничего не грозит.

– Да? А почему?

– Ты же знаешь, что здешний герцог брат нашей королевы?

– Еще бы, ну конечно!

И удовлетворившись таким объяснением, Кристоф достал одну из бутылок, и, ловким ударом ладони отбив у нее горлышко, выпил несколько больших глотков и, привалившись на подушки, вскоре вновь захрапел, уже сквозь сон задумчиво пробормотав:

– Хоть напьюсь и высплюсь напоследок, после всех этих передряг.

В это время года сумерки сгущались быстро. Еще, казалось, совсем недавно солнце ослепительно золотило вершины огромных елей, закрывавших горизонт, теперь же, спустя немного времени, оно скрылось за лесом, и картина сразу омрачилась – черные исполины- деревья вставали над дорогой, и низко над ними проносились серые мохнатые тучи.