– Это твои домыслы, Павел Николаич. Не известно кто куда, и кто от кого побежит, – сказал Шапкин с безразличием.

– На дворе конец девятнадцатого года. Эта, междоусобная война, не может длиться вечно. На фронтах, в основном, «красные» теснят «белых». Вот и считай, кто придёт к власти, – Павел Николаич, опять повернулся к полкам с товаром.

– Ты так говоришь, потому, что хочешь чтобы к власти пришли «красные»? – спросил Иван.

– Мне без разницы, кто придёт к власти, – Бакланов посмотрел на Шапкина. – Дай мне, вот этих конфеток, – он указал пальцем на полку.

Иван молча подал коробку с конфетами, взял деньги, и в упор уставился на Бакланова.

– Я просто тебе сказал, чтобы ты знал, что безвластие кончилось, – подмигнул Павел Николаевич, и вышел на улицу.

«Человек поделился со мной информацией, а я, тут же считаю, что этому человеку выгодно так говорить». – подумал Шапкин, глядя на место, где только что стоял Бакланов.

Через несколько минут, вошли военные. Все они были в погонах, показывая тем самым, свою принадлежность к белогвардейцам. Это был сброд. Здесь были и пехотные офицеры, и их рядовые, и казаки, и казачьи офицеры, и просто одетые по «гражданке» люди с оружием.

– Чем будешь угощать, хозяин? – улыбаясь, спросил один из пехотных, видимо самый старший по званию.

– Что будете покупать, тем и буду угощать! – тоже улыбаясь и в рифму, ответил Иван Фёдорович.

– Ты, видимо, не понял? Я спросил, чем будешь угощать, а не чем будешь торговать, – ещё раз спросил офицер, заметно краснея, и уже без улыбки.

– Теперь понял, господин офицер. Сейчас всё будет, – Иван подошёл к открытой двери в избу, и громко крикнул – Даша, Дарья. Иди сюда.

В дверях появилась Дарья.

– Что? – она смотрела на мужа.

– Принеси большую бутыль самогона, хлеба и сала, – ответил Шапкин жене.

– Сейчас, – оглядывая военных, сказала Дарья.

– Хлеба и сала можно побольше, – снова, с улыбкой попросил офицер.

Иван Фёдорович поставил коробку с конфетами на прилавок

– Берите, господа. Сейчас жена принесёт всё остальное, – Шапкин кивнул в сторону двери.

Солдаты и казаки создавали толпу, беря конфеты.

– Не наглейте. Видите, какой хозяин добрый, – прикрикнул на них офицер. – Немножко конфет положили в карман и будет.

В дверном проёме появилась Дарья Степановна. Она несла большую бутыль с самогоном.

– Сейчас принесу всё остальное – заверила она военных, ставя бутыль на прилавок.

Через несколько секунд, Даша принесла сало с хлебом и несколько головок лука.

– Вот это я понимаю! Какой гостеприимный хозяин! – восхищался, рассматривая сало, старший. – Если будут наши заходить, то ссылайся на меня. Моя фамилия Чупин, – посмотрел он на Ивана.

– Понял, Ваше благородие, – отозвался Шапкин.

Военные ещё постояли не много, и пряча хлеб, сало и лук, вышли на улицу.

После обеда пришёл Совин.

– А, Митрофан Петрович! – Иван поздоровался с Совиным. – Дарья Степановна! Иди, встань к прилавку, мне поговорить надо, – крикнул он жене, находившейся в соседней комнате.

– Как у тебя, Иван Фёдорович, дела? – поинтересовался Петрович.

– «Дела как сажа бела». Сейчас пойдём в комнату и обо всём потолкуем, только, дождёмся Дарью, – сказал Шапкин.

– Хорошо, – согласился Совин.

– Ну, где ты там? – опять крикнул жене Иван.

– Уже иду, – Шапкина появилась в Лавке.

– Ты побудь тут, а мне нужно поговорить с Митрофаном Петровичем, – объяснил жене причину своего ухода, Иван Фёдорович.

Дарья села на табурет, а Иван повёл Совина в избу.

– Значит, у тебя нет коровы? – Шапкин спросил Митрофана Петровича, опускаясь на стул.

– Есть коза, пчёлы, имеются кролики, куры, а коровы нет. Да, и зачем нам корова с бабкой? Нам и козы хватает, – садясь на стул, и снимая с себя шапку, ответил Совин.