– Как мне было сегодня тяжело, – пожаловался Петрович Шапкину, – Кто бы знал.

– Вроде, вчера одинаково пили. Я, конечно, болел, но не до такой степени как ты, – отозвался Иван, стряхивая пепел к печке.

– Завтра буду нормальным, – садясь к столу, заверил Совин.

– Ну, вот и ладушки, – Шапкин затушил «самокрутку», и вышел на улицу.

На следующий день, перед обедом, пришла Широких. Она отдала кое-какие сбережения Ивану.

– Кто-то, всё равно поедет в Енисейск – пусть потратят эти деньги с пользой, – попросила она.

– Я передам это, – Шапкин посмотрел на деньги. – А как у тебя с остальным? Что-нибудь продала? – спросил он.

– Есть покупатели на дом, на корову и на телегу с сеном, – ответила Надежда, глядя как Иван управляется с зашедшим в Лавку покупателем.

– Подожди, Надежда Семёновна, сейчас отпущу товар – поговорим, сказал Шапкин, не отрываясь от дел.

– Хорошо, – сказала женщина.

– Готовься – ночью, с первого на второе марта, поедем к новому месту, произнёс он, когда покупатель ушёл. – И ещё: телегу и сено не продавай, самим пригодится, – добавил он.

– Буду знать. Сейчас начало января, у меня в запасе, почитай два месяца, – Надежда посмотрела на Ивана. – За это время, сделаю все свои дела, – закончила она.

– Ты, обязательно заходи – мне надо знать, как продвигается у тебя продажа, – обратился Шапкин к Надежде, и занялся обслуживанием очередного покупателя.

– Здравствуйте, Дарья Степановна! С прошедшими, Вас праздниками! – поздоровалась, увидев входящую Шапкину, Надежда.

– Здравствуй, Наденька! Спасибо, и тебя с прошедшими! – улыбнулась Дарья.

Женщины начали калякать о своём. Рассчитав покупателя, Шапкин принялся освобождать полупустые коробки. Поговорив с Дарьей, Широких попрощалась и вышла из Лавки.

– Что-то, она зачастила к нам, тебе не кажется? – спросила Шапкина мужа.

– Она, тоже, с нами в тайгу собралась, – ответил он жене, не поднимая головы и переставляя коробки.

– Чем она там будет заниматься? – не унималась Дарья.

– Тем же, что и все, – Иван Фёдорович оторвался от своей работы и поднял голову, – Ты, никак, меня ревнуешь? – спросил он жену.

– Я же, не вчера родилась – все мужики по ней вздыхают. А что: она молода, красива, стройна – почему бы и нет? – задав этот вопрос и не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла из Лавки.

«Чует, как собака», – мысленно недоумевал Иван, глядя на дверной проём, где только что скрылась его жена

Так он простоял несколько мгновений, а потом принялся за коробки.

Как и договаривались, пришли все, за исключением Орлова. У него была уважительная причина – он был в городе. Мужики рассказывали, кто что продал, кто что купил. Шапкин остался доволен ими. Он, иногда задавал вопросы, расспрашивал, иногда разъяснял, но в целом – всё шло по плану. В конце собрания он спросил:

– Кто-нибудь едет в город?

– Я поеду, а что ты хотел? – ответил Барсуков и задал встречный вопрос.

– Я тебе, Дмитрий Матвеевич, передам деньги – купишь, что-нибудь нужное, – сказав это, Шапкин подошёл к Дмитрию.

– Подождите, я сейчас, тоже принесу, – промолвил Совин и поспешил в свою комнату.

Пока он ходил, Иван отдал накопления Барсукову. Тут были и его деньги, и деньги Надежды. Дмитрий Матвеевич спрятал всё во внутренний карман пиджака. Совин дал, тоже какую-то сумму – на всё предстояло купить запасы в Енисейске.

– Если больше вопросов нет – встретимся у меня через две недели, опять в субботу, – Иван Фёдорович отошёл к печке, чтобы не мешать одеваться.

Когда все разошлись, он спросил у Петровича:

– Это не моё дело, можешь не отвечать, но всё же, где ты берёшь деньги?

– Всё очень просто. Пока ты находился в Лавке, я ходил к своему дому. Сосед спрашивал куда я запропастился. Слово за слово – разговорились, я предложил ему, купить у меня лодку. Она у меня добротная, сделана на совесть, он согласился, отдал деньги, и на этом мы разошлись, – объяснил Совин происхождение наличности.